Не беси Комаришкина
Шрифт:
Но и дисциплина в клане выросла, как только столь дорогая комната заработала по назначению. Этого не отнять. Бывший глав. безопасник очень нахваливал и даже предлагал проводить раз в год всеобщую порку, легкую, но чувствительную. Просто, что бы клановцы не забывали о риске ответить за проступки не только финансово, но и своей шкурой в прямом смысле. Николай был бы и рад согласовать подобное, но представив во сколько раз вырастут счета — отказался. Хотя объявить о возможной новой процедуре в случае падения дисциплины в клане не забыл.
Так что — пыточная это не только престиж клана, но и весьма полезное место. Хоть рядовые клановцы и ворчали,
К моменту прихода главы вся троица уже была распята на стене «предварительного разговора». Николай оглядел обнаженные фигуры нежданных гостей, стражник с ворот был прав — каторжники, как есть, каторжники!
У всех троих был сильно развит плечевой пояс и явно выражена асимметрия развития правых рук относительно левых. Когда день за днем на каменоломне бьешь молотом, то при достаточном питании любой накачает плечи, а правая рука будет заметно сильнее и больше.
На питании граждан, даже пониженных в правах, Империя никогда не экономила. Вот и выходили оттуда исправившиеся граждане с фигурой которую легко отличить от законопослушных людей. Редко кто хотел вернуться и снова бить 5-10 лет камень каждый день от рассвета до заката, побывавшие на каторге старались лишний раз не преступать закон, хотя бы по крупному.
—Ну и кто тут дядя? — спросил Николай.
Олесь Комаровский висел на настенной дыбе и в голове его проматывались события приведшие к такому результату. Отмотав срок на каменоломне он хотел вернуться к делам клана, но, как оказалось, бывший зэк клану был не нужен. Его выперли оставив созвучную фамилию и больше знать не хотели. Устроиться на нормальную работу не получалось, простая проверка натыкалась на данные об извергании из клана и на анкете соискателя появлялся штамп «ИЗВЕРГ», а в совокупности с уголовным делом и отработкой на каменоломне эта печать давала эффект «мусорной корзины», когда дело и до собеседования не доходило.
Работать руками — полотером, доставщиком или грузчиком бывший клановец не хотел. Он и так физически наработался за последние три года. Интересуясь делами рода, в попытках найти зацепку, что поможет ему вернуться, он пролистывал последние номера «Имперского вестника», там то ему и попалась заметка о присвоении титула главы рода несовершеннолетнему Комаришкину. Заинтересовавшись, Олесь начал искать информацию и нашел в той же подборке которую листал в библиотеке. Писалось не много, но о об отделении рода Комаришкиных от клана Комар все же упоминалось. А в бульварной прессе нашлось много статей о выигрыше 100 тысяч в казино.
Созревший план был прост. В роду осталось лишь пара несоврешеннолетних. Придти, надавить авторитетом, взять власть в свои руки прибрав сначала деньги, а потом, гладишь и главенство в роду получиться присвоить.
Для дела была желательна подмога в виде пары ребят по больше, хоть Олесь и сам был габаритами не обижен, но выходить один на двоих опасался. Кто их знает, сумма не маленькая, за такую и мыши кота запинать
Бары менялись, деньги заработанные честным трудом на карьере таяли, а связываться с мутным делом никто не хотел. Бывший клановец уже почти отчаялся и практически решил провернуть дело в одиночку, только отсутствие денег на проезд почти через всю страну мешало ему это осуществить. С горя он накидался в кабаке на последние монеты, а утром, очнулся в чужой квартире с жуткой головной болью. Стакан мутного пойла поднесенный ему позволил слегка придти в сознание и немного развеял туман прошлого вечера. Сева и Михась, так звали парочку целенаправленно подсевшую к нему за стол.
Сева вытянул из него не только план, но всю ту информации которую Олесь успел собрать. Тем же вечером троица отправилась на дело совсем не дешевым скоростным поездом.
Окончательно протрезвев Комаровский понял, в какую ловушку он попал. Хотел нанять за 500 рублей пару тупых амбалов для поддержки, а попал в жесткие руки. Хорошо, что ему пообещали отдать 10 тысяч, если дело выгорит, если бы разговор шел о 50 на 50 процентов, то он бы точно постарался сбежать от этой парочки. Не факт, что Олесю это удалось бы, остаться одному ему просто не позволяли, всегда рядом ходил Михась. 50 процентов ему точно не отдали бы. Скорее отобрали бы все, прикопав тело в ближайшем лесу.
Так что пришлось иди до конца и отыгрывать роль придерживаясь плана, но и тут не свезло. Кто же знал, что сопляк не только стал настоящим мужчиной способным принимать жесткие решения, но и нанял слуг. Да еще каких! Если уж горничная походила во время выполнения приказа на машину смерти, то какие у него охранники?
Не его вина в провале! Эти двое мордоворотов по уговору должны были оказать силовую поддержу! Ну и что с того, что условия немного сменились и кроме подростков там были еще и слуги? Это была их зона ответственности, но Сева решил наоборот и во всем обвинил Олеся. А Михась, похоже, своего мнения и не имел, просто делал все, что ему скажет Сева.
И вот, теперь он висит распятый на дыбе и ожидает свою незавидную судьбинушку.
— Он, вон он! — возгласы подельников вырвали Олеся из воспоминаний.
Глава клана Рысь сосредоточил внимание на Комаровском. По сравнению со своими подельниками он был в весьма помятом состоянии, а еще его отличал сильно опухший мизинец.
— Что у него с пальцем?
— Так это точно не мы, нет. — замотал головой Михась. — Это его Комаришкин наказал, самолично.
Эта фраза вызвала глубокое неудовлетворение у Николая. Мысли об обмене похищенных денег на дядю, похоже, можно было спускать в трубу.
— Этих двоих высечь и вышвырнуть за ограду. — отдал распоряжение глава. — Или вы хотите ответить перед законом за похищение и попытку продажи человека?
— Нет, нет, что вы! — залебезил Сева. — Мы со всем пониманием, высечь, так высечь. Ничего страшного, сами виноваты.
Глава удовлетворенно кивнул, гвардейцы помогли заплечных дел мастеру снять катаржан со стены и расположить их на скамьях для порки.
Мастер показывал класс работая в две руки сразу с парой клиентов. Семихвостые плетки начали со спины, удары то сливались в гул, то били с нечетким ритмом. Хлопки различались по громкости и насыщенности. Спины каторжан взбухали рубцами, кровь выступала сквозь кожу, но, к чести мастера, ни один рубец не порвался обнажая мясо.