Не бойся перемен
Шрифт:
Дома, окинув взглядом квартиру, я пришла к выводу, что все выглядит довольно мило. Осталось только уничтожить следы пребывания здесь моего шефа. Поэтому его косметика из ванной комнаты отправилась в шкаф, как и свитер со стула.
- Я на месте, - позвонила я к Войтюку из приемной. – Вам что-нибудь нужно?
- Сделайте два кофе, пожалуйста, - голос шефа был деловым и холодным.
Вторая чашка предназначалась пани Збышевской, естественно. Она пытливо оглядела меня, будто что-то высматривая,
«Фу! Как некрасиво, пани. Вы дуетесь? – хотелось спросить мне. – А что случилось? И кто из вас, ты или Войтюк, высверлили мне дырку в спине пламенным взглядом? Эх, и когда вы оба поймете, что пора заключить перемирие? Ведь умные же люди, но ваши амбиции и гонор встали поперек здравого смысла».
Проверка фирмы, тем временем, велась активно и плотно. Сотрудники Агаты развили бурную деятельность, и пока Пшитула «вылизывал» производственную линию фирмы, Корчак занимался экономическим анализом. Сама пани Збышевская внимательно изучала деятельность администрации, часто прибегая к помощи Люси. Моя подруга пока выбыла из тесного общения, так как все наше время было отдано гостям.
«Вот ты и дождалась, - ехидничала я в собственный адрес, - с Люськой повидаться некогда, все внимание уделяешь мужикам. Хорошо, хоть телефон существует, и вы с подругой можете обмениваться новостями, да и то - в темпе аллегро. Ничего, еще недолго осталось. В субботу «делегация» улетает. А вот что дальше будет, неизвестно».
Мои гости, как оказалось, тоже приготовились к ужину. На пороге квартиры мне торжественно вручили цветы и комплект от «Гетьмана», то есть шампанское, конфеты и коньяк. Пока я накрывала на стол и делала пюре, панове смотрели телевизор, листали журналы и даже пытались помогать мне.
Ужин прошел на «ура». Я не собиралась производить впечатление на галантных поляков и вела себя по-дружески и просто. Мы плотно поели, хорошо выпили, и все время шутили и смеялись, что придало нашему ужину приятную легкость. В девять часов вечера мои гости с большим сожалением начали прощаться.
- Теперь я могу поцеловать панне руку? – улыбаясь, спросил Пшитула на пороге.
- Целуйте, так и быть, - милостиво согласилась я.
Януш присоединился к нему, шепнув тихо:
- А завтра...? – имея в виду утреннюю пробежку.
- Все так же, - кивнула я.
В одиннадцать появился Войтюк, почти трезвый. Он подозрительно оглядел меня у двери, а потом прошествовал в комнату, высматривая «следы преступления».
Я молчала, ехидно глядя на этого нахала, и ждала, что же будет дальше – сцена ревности или сцена любви. К счастью, Сергей выбрал второй вариант и так им увлекся, что остался ночевать. И только утром, собираясь со мной выйти из дому, он спросил:
-
- Так, ни о чем.
- А все-таки?
- Послушай Сережа, если бы было что-то интересное, я бы сразу тебе рассказала.
- Правда?
- Если на то пошло, я же не выпытываю, о чем ты шепчешься вечерами с бывшей пассией?
- А могла бы и спросить.
- Захочешь, сам расскажешь.
- Ах, ты...
Сергей попытался зажать меня в углу коридора, пытаясь поцеловать, но я успела выскочить за порог квартиры. А потом помчалась вниз по ступенькам, крикнув ему на прощание:
- Прости, мне бегать пора. Дверь захлопни.
Итак, четверг. До конца проверки осталось два дня. Чего ждать от Агаты – коварства или справедливости? Хотя я не сомневаюсь, что умная женщина всегда сумеет талантливо объединить эти два качества.
И тогда для меня все пропало.
Что я имею в виду? То, что Агата сможет выиграть, только в одном случае - если потребует у Войтюка уволить референта. Уволить не потому, что я плохо работаю, или являюсь любовницей шефа. А в первую очередь потому, что я - уязвимое место Сергея и именно этим Агата сможет его «достать».
Если бы дело было лишь в Сергее, я не сомневаюсь, что он «послал» бы пани подальше и уволился. Но за плечами Войтюка большой коллектив «Нового дома», и это ему придется расплачиваться за былые грехи шефа.
Значит, рассмотрим возможные варианты будущих событий.
1. Если Сергей не примет условий Агаты, то его, скорее всего, снимут, меня уволят, а коллектив фирмы сильно пострадает.
2. Если примет – все остаются на своих местах, исчезаю только я.
Вывод: Я «выбываю» в любом случае.
И не важно, есть в этом моя вина или нет, расплачиваюсь я за свои грехи или чужие, меня все равно уберут. Печально, правда? И Сергею придется с этим смириться, потому что он не бросит своих людей на произвол судьбы.
Я это понимаю и принимаю, но не собираюсь ждать, когда Войтюк станет объяснять, что увольняет меня из «высоких побуждений». («Ведь встречаться мы сможем и, не работая вместе, правда, зайчик?»). Нет, с этим я смириться не смогу. Я не хочу, чтобы меня выбирали!
Значит, нельзя доводить дело до логического конца. Ведь, скорее всего, Агата придержит «персональные» условия «на закуску», чтобы перед отлетом вволю налюбоваться на реакцию Сергея. (Ей же надо получить сатисфакцию за прошлые обиды?).
Что же делать? Отдавать себя на заклание, пусть даже ради высоких целей, мне совсем не хотелось. (Что совсем не похоже на благородных героинь в любимых мною романах, правда?) Я же говорила, что отличаю сказки от реальности, хотя и не отрицаю, что и такой вариант возможен.