Не бойся, я рядом
Шрифт:
«Надо будет предупредить Валю», – подумала она. Могла понадобиться помощь.
Здесь страдания были настоящими.
Кого она потеряла – мужа? Родителей? Или – самое ужасное – ребенка?
Внезапно боль этой женщины пронзила и Татьянино сердце.
Она прошла к кабинету, по дороге предупредив медсестру о возможных медицинских проблемах у родственницы покойного, и все раздумывала над своей реакцией.
Надо же, пробило броню привычки.
С одной стороны, значит, душа
С другой – работать здесь и так реагировать на каждодневное горе – никакой психики не хватит.
А потом пришла простенькая такая мысль – а может, ну ее, эту работу?
Взять – и уйти.
Она, конечно, не знает, чем займется завтра. Но ведь чем-то займется.
Да и что здесь такого ужасного?
Вон ее недавний гость, который с «Сайгой», не то что с работы – из жизни собирался уволиться.
На душе вдруг стало легко и весело, как когда-то, в детстве, перед поездкой на поезде или каким-то долгожданным событием. Предвкушение нового – вот как называется это состояние.
Однако тут же пришло отрезвление.
Сколько там у нее денег в кошельке?
На пару недель, конечно, хватит.
А потом – к Марконе? Вот уж обрадуется мужик!
При мысли о Марконе ассоциации сначала возникли приятные. А вот идея стать на его довольствие – очень даже покоробила.
Нет, это невозможно.
А значит, и побег отсюда – невозможен тоже.
Татьяна вздохнула, надела халат, тщательно вымыла руки – раковина была прямо в кабинете – и села за стол, просмотреть скопившиеся бумаги. Затем открыла ежедневник и стала размечать день делами.
Неожиданно зазвонил телефон.
Не мобильный, а старый, даже не кнопочный. Остался от прежней системы внутренней связи.
– Татьяна Ивановна? – узнала она голос секретарши главврача.
– Да, – ответила Логинова.
– С вами Дмитрий Дмитрич хочет поговорить, – сказала девушка.
– Хорошо, – устало согласилась Татьяна.
Беседовать с новым главврачом она уставала еще до начала общения.
– Татьяна Ивановна? – Голос Оврагина был приятен и любезен.
– Слушаю, – невыразительно ответила она.
– Вы в плохом настроении? – Прямо как другой человек заговорил: холодно, жестко.
– В нормальном.
– Что вам не нравится в «Омеге»?
– А что мне в ней должно нравиться? – удивилась Татьяна. – Люди в горе, а эти пройдохи им прайсы в руки суют. Да еще вдвое дороже, чем у других.
– Никто на них не жаловался, – сухо заметил тот. – И непонятно, почему вы им мешаете. У вас, что, собственные коммерческие предпочтения? – уязвил он.
– Я, в отличие от вас, медик без собственных коммерческих предпочтений, – отчеканила Лога.
В
Наконец главврач разразился:
– Похоже, нарыв пора вскрывать, – сказал он.
– Точно сказано, нарыв! – Логинова, по обычной своей манере, что называется, закусила удила. – Вы и есть нарыв на теле медицины! Вступительный взнос отбиваете? – Все в больнице знали, что Оврагин, точнее, делегировавшая его группа лиц, немало проплатила в медицинских верхах за его назначение. Так что активно дискутировался не сам факт взятки за должность, а ее сумма.
Не следовало, конечно, срываться. Можно подумать, из высокого начальства один Оврагин – вор. Да сейчас весь «средний класс» – это чиновничество. Равно как и почти весь высший.
Но когда воруют нефть или руду там какую-нибудь, Татьяна Ивановна особо не напрягалась: в России всегда что-нибудь воруют. Однако эта гадина, сместившая старого, но еще вполне дееспособного – разве что не приспособленного к новой коммерции – главврача, воровала не нефть и не руду.
И не из-за похоронной компании-прилипалы так взбеленилась сейчас Лога.
А просто накипело.
В их больнице воровали всё: от лекарств до еды, от компьютеров до бензина.
А самое главное – в отличие от старого главврача, стеной встававшего на пути так называемых централизованных закупок, – Оврагин всячески способствовал вышестоящим жуликам. Которые, конечно, не забывали своего младшего партнера.
И вот это способствование вполне стоило пули – Логинова аж сама испугалась такой кровавой мысли. Однако не отказалась от нее.
В итоге деятельности тандема Оврагина и городского начальства больница получала морально устаревшую диагностическую аппаратуру по даже не двойным, а пятерным ценам. Да ладно бы только морально устаревшую!
А как относиться к закупке просроченной рентгеновской пленки, которая к тому же не подходила к оставшимся в строю аппаратам? И это в двадцать первом веке, когда пленочного рентгена почти и не осталось в цивилизованном мире!
Да что говорить про аппаратуру! Даже жидкости для дезинфицирования полов и инструментов – и те закупались за рубежом и втридорога, как будто это добро, вполне приемлемого качества, не могли производить в стране!
Нет, у этих людей не то что совести и чести не было – у них даже чувство самосохранения отсутствовало: похоже, они искренне считали, что будут сидеть в своих кабинетах вечно.
«А что, может, и будут», – печально подумала Логинова.
В славной отечественной истории периоды, когда по-крупному не воровали, отсутствовали (оппоненты, правда, вспоминают «скромного» Сталина, но он не в счет: усатый товарищ просто разом украл всю страну). Зато – и сколько хочешь – было периодов, когда по-крупному убивали. Так что сейчас – точно не худшие времена.