Не брак, а так
Шрифт:
— Вообще-то днем на тренировке! — смущенно покосилась Алиса. — Отпусти, пожалуйста!
Тот, поглядев на широкого Сабурова, кажется, все понял.
— Твой друг? Извини, забыл, что Нина говорила, ты с приятелем придешь…
— А так типа можно вот так хватать? — недовольно пробубнил Игнат, но Алиса лишь рассмеялась и познакомив, мужчин, пошла поздравлять Нину.
А потом все расселись за столы. Алиса с Игнатом оказались в компании с молодыми девчонками, одна из которых тоже ходила в фитнес-зал.
Следующие полчаса пока все знакомились
А потом всей огромной компанией стали выбирать песни. И вот тут Алиса расслабилась. Сама она пока не пела, но с удовольствием слушала других и подпевала.
— Я сейчас, — Игнат кивнул и направился вглубь бара, на ходу переписываясь с кем-то.
Алиса тем временем искала что бы ей самой исполнить.
— Привет! — раздался прямо над ее ухом голос Германа. — Отдыхаешь?!
Алиса в ужасе подняла взгляд вверх. Герман Литвинов возвышался прямо над ней.
— Каа-кой хаарошенький! — развязно воскликнула одна из соседок Алисы. — Кто это? Алис, познакомь!
— Это…, — Алиса поднялась со стула и теперь смотрела прямо мужу в глаза. — Это… это мой брат.
Глава 36
Герман
Стрелки часов приближались к восьми вечера, а рабочий день Германа Литвинова и не собирался заканчиваться. На столе лежало с десяток папок с договорами, приложениями к договорам, актами и еще столько же было нераспечатанных документов в файлах рабочего компьютера. Герман уже смирился с тем, что ночевать ему придется в офисе.
— Герман Аркадьевич, вам еще что-то нужно? — в кабинет заглянула его помощница Настя и добавила, — Самсонов и Васильченко спрашивают, им оставаться?
— Сам разберусь! — махнул Герман рукой. — Ты тоже свободна.
— Спасибо. Герман Аркадьевич! — обрадовалась Настя. — Доброго вечера!
“Да уж, добрый!”, — Ухмыльнулся про себя Литвинов, едва дверь за помощницей закрылась.
Сегодня он снова поцапался с отцом, на этот раз Герман не считал себя неправым, отец специально жестил, придирался не по делу, все пытаясь выжать из сына максимум. Как будто мало ему, что Герман и так света белого не видит. Дом-работа-дом-работа… Все как дурацком анекдоте.
Герман уже жалел, что потребовал выполнения предсвадебных обещаний. На кой ему эта должность, если он объективно ее не тянет?! То есть тянул бы, если б его не тыкали носом каждый раз, когда Герман ошибался. Чего от него хотели?! Чтобы он сдался, признал, что умеет лишь деньги отцовские тратить и создавать неприятности?
Многие его приятели по универу решали эту проблему легко и изящно: брали пару толковых замов, которые ишачили двадцать четыре на семь, а сами в офис заезжали на пару часов по дороге в спортзал или ресторан.
Герман так не хотел, гордыня не позволяла. Но может и сдался бы, не маячь у него перед глазами “красная
“Игнат очень ценен для нас, Гера. У него не просто светлая голова, он видит наше будущее, всегда на шаг впереди всех. Он и ребята, которых он привел, должны быть довольны нами, поэтому если что, вылетишь из компании ты, сынок. Отдохнешь где-нибудь полгода, год, а толкового юриста я всегда найду”.
Такое пренебрежение заставило Германа впервые задуматься о своем настоящем месте в семейном бизнесе. Будучи единственным сыном и наследником Аркадия Литвинова, Герман раньше не сомневался в своем безоблачном будущем. Но сейчас он хотел послать все к чертям и замутить что-то свое, где не будет ни отца, ни Бурого.
Но сил, а на самом деле силы воли не хватало. Иногда Герман невольно сравнивал себя с Алисой и приходил к неутешительному выводу. Не слишком он далеко ушел от своей зашуганной жены.
Хотя Алиса уже была другая. Не та девочка, с которой он познакомился полгода назад. Похорошела, это было видно невооруженным глазом. И стала… совсем чужой. Герман усмехнулся своим странным мыслям, но это и правда было так. Они жили в одном доме, виделись каждый день, разговаривали, даже вместе куда-то ходили, но теперь между ними зияла пропасть. Ничего общего с той влюбленной глупенькой девочкой, которая смотрела на него, открыв рот. Хотя Алиса не была глупой, она была влюбленной. А сейчас нет. Она не пыталась им манипулировать, давить на жалость, напоминая ему о том, что было между ними. Ничего из того, что обычно делала Яна, когда они ругались. Никаких требований, ничего.
Наверное, благодаря этому контрасту Герману и удалось отделить от себя Ольховскую. По крайней мере на время. Об окончательном разрыве речи не шло, но Герман устал. После изматывающей работы в офисе, он хотел тишины, покоя и чтобы его любили. Ну или хотя бы не выносили мозг. А Ольховская до сих пор на него была обижена за то, что ей пришлось отмечать свое двадцатипятилетие без него. Сначала Яна слала ему соблазнительные селфи из Стамбула, намекая на то, как много он потерял. А потом еще и оскорбилась, когда Герман устроил ей разнос из-за той проклятой смс-ки Алисе.
“А что такого-то? Ей давно было пора все узнать!” — Яна продолжала строить из себя дурочку, но на этот раз Литвинов выставил ее из квартиры, запретив даже близко приближаться и к нему, и к Алисе.
Ну и отец добавил. Велел Ольховской убираться из города или по кускам будет себя собирать. Янка испугалась, прибежала к Герману, но тот защищать ее не стал.
И впервые всерьез задумался о том, что из себя представляет Ольховская как человек. Раньше не было повода особо заморачиваться. Янка была красива, весела, идеально подходила ему в постели, терпела его “однодневок” и любила, как умела.