Не брак, а так
Шрифт:
“А мне плевать, что там она почувствовала! — орала Яна, когда он попытался рассказать. — И что с того, что у нее проблемы с отцом? Сама виновата, овца бесхребетная”.
Герман не считал себя чувствительным человеком, но он вряд ли когда-нибудь забудет как лежащую на полу Алису избивал ее отец. И как внутри него все перевернулось от этого зрелища. Расскажи он об этом Яне, она не то что бы не посочувствовала, она бы еще сказала, что мало досталось.
Ольховская уехала почти на три месяца к дальним родственникам, Герман вздохнул
“Ты вообще со мной был? Гера, у тебя кто-то появился? Только не говори, что ты спишь с этой…”
“Если хочешь меня, про мою жену больше ни слова, поняла?”
Янка притихла, зазывала его к себе чуть ли не каждый вечер, и снова начала ныть, что скучает, что Гера ей должен, но Герману оказалось спокойнее одному дома, где его никто не доставал.
Если бы только еще Сабуров не мешался под ногами! Отдавать ему Алису Литвинов не хотел. Жена по-прежнему не вызывала в нем особого желания, но его корежило от одной только мысли, что Алиса может ему изменить. Что может смотреть на кого-то таким же влюбленными глазами как когда-то на него.
Герман слишком хорошо знал Бурого, не испытывал никаких иллюзий в отношении его. Игнат при первом же удобном случае уложил бы Алису в койку. Хорошо хоть она не Янка, которая легко могла переспать из мести.
В том, что у Бурого могут быть серьезные и чистые планы на его жену, Литвинов не верил. Считал интерес Игната хорошо настоявшейся местью. А Алиса, она же наивная как… как слепой котенок. Ни черта не понимает в отношениях, ей обдурить как два пальца. А Бурый, в отличие от Германа не облажается, дай ему шанс.
Литвинов думал о жене, о том, что надо бы ей позвонить, узнать, как там ее туса в караоке, когда ответ на этот вопрос пришел ему от Ольховской.
“А твоя козочка-то времени зря не теряет…”
В присланном видео Игнат вальяжно обнимал Алису за плечи и что-то шептал ей на ухо.
Рой ледяных игл больно впились в кожу, Герман забыл как дышать.
А она смеялась, улыбалась ласково и нежно, смотрела в глаза… не ему.
“Если не веришь, вот адрес”
Он не думал о том, что завтра утро начнется с очередной взбучки от отца. До утра еще надо было дожить. Герман не был уверен, что до него доживут все.
В небольшой полутемный зал бара он попал довольно легко. Бросил небрежно, что на день рождения, его и пропустили. Здесь был, похоже, проходной двор. Он искал взглядом Алису, но первым делом наткнулся на одну из подружек Ольховской, она даже помахала ему рукой. Теперь ясно, откуда Янка все узнала. Ей он так и не ответил.
Алиса сидела недалеко от сцены, Сабурова рядом не было.
— Привет! — он наклонился над женой, едва сдерживаясь,
Она испуганно дернулась, подняла взгляд, в котором ясно читалось, как она не рада его видеть.
Какая-то полупьяная баба спросила Алису, кто он.
Сейчас он им все объяснит, кто он!
— Это…, — она смотрела на него прямо, страх ушел из ее взгляда. В нем появилось что-то новое, чего он не мог понять. — Это мой брат.
Глава 37
Герман
Он, кто?! Литвинов был настолько ошеломлен, что даже не сразу понял. А потом нахлынула волна возмущенного раздражения. Какой он ей, на хрен, брат?! Да она издевается?
Ему показалось, что стоящий в баре гвалт мгновенно стих и что взоры присутствующих обратились на них.
— Да, это мой брат Герман, — Алиса воспользовалась ступором Литвинова, из которого он никак не мог выйти. Да просто не верил, что его бессловесная жена могла такое ляпнуть. — Но , Ясь, боюсь тебе ничего не светит. У моего брата есть любимая девушка. Даже если ты с ним замутишь и выйдешь за него замуж, он все равно к ней вернется.
Герман готов был взорваться. Да что она себе позволяет?! Совсем берега попутала?!
— Ты что несешь? — Зашипел Литвинов, не помня себя, он схватив Алису за руку, крепко прижал жену к себе. Почувствовал как по ее телу пробежала дрожь. Ему понравилась такая реакция.
— Эй, полегче, Литвин!
Бурый возник будто из-под земли. Лохматый агрессивный медведь, всегда готовый напасть. Вот такой он и есть на самом деле, а не добрый увалень, каким видит его Алиса. Но Герман это исправит. И так долго терпел.
— Будешь мне указать, как обнимать жену? — тихим вкрадчивым голосом спросил Литвинов. — Заведи себе свою, Игнат, и развлекайся.
— Заведу, — неприятно усмехнулся Сабуров. — Быстрее, чем ты думаешь.
Они стояли друг напротив друга, казалось готовые вцепиться друг другу в глотку. Слишком много между ними было недосказанности, старых обид, неразрешенных конфликтов. Сейчас Алиса была самым главным триггером, но не единственным.
— Хватит! — раздался сбоку дрожащий голос жены, и Герман инстинктивно сильнее прижал ее к себе. — Вы что творите? Оба! И… пусти ты уже меня!
Алиса начала упираться руками ему в грудь. Бурый мерзко засмеялся:
— Смотрю, ты даже обнимать женщину не умеешь, Литвин…
Литвинова повело, его отношения с Алисой никого не касаются! Или… или она Бурому все растрепала?
Герман уже готов был толкнуть Игната, который, конечно же, ответил бы. Но его отвлекло появление рядом бойкой темно-рыжей дамы в джинсах и свободной рубашке навыпуск. На вид женщине было лет тридцать-тридцать пять, слегка полноватая, с приветливым, но умным лицом. За ее спиной маячил смазливый белобрысый качок, который сразу не понравился Литвинову.