Не буди Лешего
Шрифт:
Василиса всегда дурманяще сладко пахла. Чем-то мазала всё тело и волосы. Моя нежданная гостья пахла только собой.
– Вытащи меня, Алёша, как бы мне тут не свариться! – рассмеялась Гостята, а глаз не открыла.
– Почему же ты на меня не смотришь? – спрашиваю.
– Я на тебя любовалась всё утро, пока ты спал, и весь день, пока ты в столярне столярничал. А если глаза зажмурить, да ещё и в бочке мокрой сидя, целоваться так сладко!
– Ещё если и не видишь с кем.
– Я же знаю, что с тобой, – она провела
– И чем я пахну?
– Лесом весенним, – ресницы её задрожали, но глаз она не открыла. Лесом, значит. Даже в теле человеческом. Девица попалась с причудами.
– А если посмотреть на меня, что подумаешь? – я держал её лицо в ладонях, она открыла глаза и сразу на меня уставилась, не смутившись.
– Подумаю, что упала я где-то в чаще лесной и забылась мёртвым сном. И всё это мне снится.
– Так хороший это сон или плохой? – спросил я.
– Хороший сон, – она сильнее прижалась щекой к моей ладони. – Я бы и не просыпалась, как бы не нести Раките водицы целебной. Придётся мне от тебя уйти.
Как хотел сказать ей: “Не уходи”, но ведь и не так далече живёт она.
– Унеси водицы Раките и возвращайся.
– К тебе вернуться? – она удивилась как будто. – А Леший не прогонит меня?
– С чего бы ему тебя прогонять?
– Разве это не его дом?
Я промолчал, ничего не стал отвечать. Вытащил её из бочки. Успел поцеловать до того как она зажмурится.
Мы не договорили. Голые девицы не особо располагают к долгим разговорам.
– Подушка намокнет, перо в ней испортится, – Гостята перекинула мокрые волосы вперёд, на грудь. – Нехорошо сразу после бани в постель ложиться, не обсохнув. Голову не просушив.
– Вынесем завтра подушки на солнце, они высохнут, – я перетащил её на себя. – Ну или можешь спать так. Тем более, тебе не привыкать.
– Про что ты? – не поняла она. Я имел в виду первую ночь, когда она на полянке меня за бревно приняла. Но Гостята про то не догадалась.
– Вчера я спала у тебя под боком, рядышком. А зачем рога тебе? – она дотронулась до моих рогов. Я уже и забыл про них.
– Мешают тебе? – спросил. Больше-то меня от человека ничего не отличает. Разве что кость моя толще, вот и рога оттуда идут – чтобы голову защищать. Не от одного топора там на рогах этих зарубины.
– Это из-за того что ты в лесу живёшь? В доме Лешего? Пленник ты его? – начала расспрашивать. Пора рассказывать ей всё как есть. Не хочу чтоб одна выдумка на другую наложилась да и покатились как снежный ком. Пока я не врал ей, но и правды не рассказывал. Занятная она больно девица, а меня вдруг стала страшить про себя правда. А если не захочет оставаться Гостята в лесу с нелюдем? Не захочет – так пусть уходит, силой её удержать – зачахнет она. Не будет так больше улыбаться
– Я здесь… вроде пленника, так и есть, – с этим я согласился. – Нету для меня отсюда выхода. У этого леса я на привязи.
– Неужели Леший такой злой, не отпустит тебя? – испугалась Гостята.
– А зачем тебе, чтобы я был вольный? – решил спросить я. – Я же всегда здесь, не уйду никуда. Чем плохо?
– Человеку лучше среди людей быть, – она погладила меня по шее. Ладонь у неё маленькая, шершавая. Пальцы длинные. – Уйдём со мной?
Я ничего не сказал. Удивился. Или не расслышала она, или не поняла, что мне отсюда ходу нет.
– Я по поверьям людским знаю, что это Леший к лесу своему накрепко привязан, – начала она горячо мне нашептывать. – Но если ты служка его, я попрошу батюшку Лешего тебя отпустить. Если надо, вместо тебя останусь. Буду служить и просить каждый день, чтобы отпустил меня. Он, мне кажется, не злой совсем. Был бы злой, не дал бы мне водицы для женишка моего бывшего. Да и не плохо он со мной обходился. Только дорога обратная испугала меня. Так меня звери гнали и ветви хлестали, что ни жива ни мертва я была от страха, когда из леса выбежала.
Наверное, серчал я, но себе не признавался. Тогда ещё жаль было её отпускать. Что мне её муж. Детей малых у неё нету. Но так она за него просила.
– С собой меня зовёшь, значит? – я устроил свой подбородок у неё на макушке.
– Зову, – она кивнула. – Только избушка у меня больно худая. Не понравится тебе там жить… Всегда я хотела жить в большом доме, – она вздохнула мечтательно. – Быть сама себе хозяйкою, всё обустроить по вкусу своему. Но выпала мне судьба такая – знахаркой быть и в избушке развалюшке ютиться.
– Или у знахарки не может быть доброго дома? – удивился я.
– Да как-то принято, что знания всегда у одиноких женщин, да у старушек. А кто им будет дом ладить? Помогают, конечно, селяне. Совсем уж не дают моей избушке развалиться. Как они без знахарки-то?
– А рога мои тебя не смущают? Селяне с вилами на меня пойдут, – развлекаюсь я, спрашивая её. Знаю же сам, что никогда я с людьми больше жить не буду.
– Я так разумею, что отвалятся они, как ты из услужения Лешему выйдешь, – она погладила меня по голове.
– Ты, смотрю, уже всё за меня решила, – усмехнулся я, скидывая её себе под бок. Она поворочалась и вернула свою голову мне на грудь.
– А что мне бояться? Ты или прогонишь меня или нет. Или останешься со мной или бросишь меня. Не понимаю я, что у мужчин на уме. Говорите вы ласковые речи, а главных слов не говорите. И муженек мой бывший вспылил, конечно, в сердцах сказал, что я нарочно его поздно вылечила, а могла раньше. Бросил он меня и почти сразу ушёл вместе с другими. А так, может, отошёл бы от обиды и вернулся ко мне. Я об этом думала.