Не будите Гаурдака
Шрифт:
Ратники, недопонимая развернувшееся внезапно на сто восемьдесят градусов положение, переглянулись, обвели настороженными взглядами прибывших с такой помпой визитеров и нерешительно опустили свое разнокалиберное вооружение, направленное в головы предполагаемого противника.
Но не совсем.
— А чем докажешь, ваше э-э-э… девица?.. — выделенный ей из толпы десятник нервно подергал на кольчуге выдавшую его бляху и сделал неуверенно полшага вперед. — А, может, вы шпиёны отряжские? Али еще какой иноземной державы? Вон как не по-нашенски вырядились-то!.. И физии у вас какие-то…
Не договорив, под огненным взором царевны бдительный служака прикусил язык и как бы невзначай попятился под защиту товарищей по оружию. Оказавшись за их спинами, он почувствовал себя немного увереннее.
— Я гуторю, дукаменты, там, достоверения, аусвайсы, или мандаты, прости Господи…
— Грамоты верительные, — подсказали ему из народа, и десятник благодарно и с облегчением кивнул.
— Вот я и гуторю — доверительные… грамоты… то есть… Есть? У вас?
Сенька на мгновение замерла, соображая, сойдет ли за доверительную грамоту честное слово ее супруга, или оно, по какой-то загадочной причине, еще не везде котируется как международная мера и эталон честности и, в данном случае, верительности.
В это время из-за спин стрелков высунулась непокрытая коротко стриженая голова и твердо заявила:
— А я мню, что магов-хранителей не бывает. Сказки всё это. Для детишек.
— Вроде спящей красавицы! — хохотнули слева.
— Или кота в сапогах, — хихикнули справа.
— А Иван-царевич — так он вообще двух с половиной метров росту, — ободренная поддержкой, с апломбом продолжила стриженая голова. — Это всем ведомо. А кулаки у него — с гирю пудовую! И в плечах он — во-о-от такой!..
И дружинник растопырил руки, будто намеревался обнять всех присутствующих сразу.
— Точно! — закивали ратники.
— А силищи у него — ведмедя одним ударом завалить может!
— Истинная правда! — с энтузиазмом подхватила позабывшая про свое оружие опергруппа.
Сенька помимо воли ухмыльнулась.
Иванушка покраснел.
— А Серафима-царевна-то наша — красавица из раскрасавиц! — с жаром продолжил синьгородский эксперт по Лукоморской и Лесогорской царской фамилии. — Да сама Елена Прекрасная по сравнению с ней — прачка! Гуторят, глаза у энтой царевны — во!.. Косы — во!.. Грудь… — совсем разошелся было стриженый, но тут перехватил взгляд раскрасавицы из красавиц и подавился невысказанным описанием.
— Н-ну… м-может, и в-врут л-люди… п-про г… г… г-глаза-то… п-пустое б-болтают… н-наговаривают… н-напраслину… — сконфужено пробормотала голова и незаметно скрылась из виду.
Больше желающих сообщить свое мнение не было.
Ситуация зашла в тупик, уперлась лицом в стенку и застыла в недоумении.
Луки и арбалеты понемногу начали занимать исходное положение.
— Сказка… подсказка… Сейчас я им покажу спящего красавца… — зыркая обиженно из-под кустистых бровей на подозрительно озирающих его ратников, пробурчал Адалет и величественно, словно ожидая аплодисментов, поднял вверх засиявший вдруг алым посох.
У ног его мгновенно вонзилось с десяток стрел.
— Не балуй, дед, — сурово предупредил другой дружинник с бляхой
— Я еще ни на кого не нападал, — многообещающе усмехнулся и угрожающе прищурился старик и положил на посох вторую руку.
Две превентивных стрелы пробили его шляпу.
Над головами чересчур бдительных [5] стрелков грохнул гром, сверкнула молния, и казенные стальные островерхие шлемы плавно превратились в огромных склизких медуз.
5
Или чересчур нервных.
— Ай!..
— Ой!..
— Эй!..
В мгновение ока луки и арбалеты были вскинуты, при такой скученности служилого люда угрожая, скорее, самим стрелкам, стоящим напротив, нежели их мишеням в центре круга…
Зловещий грохот нежданного грома расколол над их головами вечернее небо, ощетинившееся смертоносными молниями на взводе…
Иванушка с терзанием на лице застыл, не зная, кого первого уговаривать не принимать необратимых решений…
И тут Сеньку осенило.
— Стойте!!!
Она нетерпеливо махнула рукой Адалету: «выключи гром» и, презрев полсотни стрел, готовых сорваться с тетив и встревоженный шепот супруга, уверенно подошла к требовательному арбалетчику.
Недрогнувшей рукой направила она в землю готовое к бою оружие и весело заглянула ему в глаза.
— Жалованье тебе исправно платят, десятник?
— Не жалуюсь, — осторожно ответил тот.
— Тогда у тебя должны деньжата водиться.
— Вечером взаймы не даю! — сразу позабыл про защиту родины и перешел к защите кошелька он.
— Взаймы я тебе сама дам, — снисходительно фыркнула Серафима и повернулась к солдатам, в упор не замечая наведенных на нее стрел. — Рубль у кого-нибудь юбилейный имеется?
Нужная монета нашлась у долговязого молодого лучника за ее спиной.
— Иди сюда, ратник, — кивнула она ему, величественно повернулась профилем и вздернула подбородок вверх. — Смотри на деньгу и сравнивай: похожа?
— Так в глазах всё мелькает… ваше… в-выс… д-дев… б-барышня…
Адалет ударил в клумбу посохом, и всё небесное электричество незамедлительно и послушно собралось в пушистый комок мягкого теплого света и зависло над фонтаном.
Сад осветился в одно мгновение.
— Ну, теперь видно?
Долговязый подошел поближе, перевел настороженный взгляд с профиля на серебряном кругляше на оригинал, потом еще раз, и еще… и потрясенно оглянулся на товарищей по оружию и развел руками.
— Истинный свет, похожа, мужики!!!..
Через полчаса у них была сухая одежда, сытный ужин, мягкая постель, мята от моли и теплая печка [6] .
6
Каждому свое.