Не будите изувера
Шрифт:
– Где ты, сволочь? Покажись, – рычал участковый, отчаянно всматриваясь в траву.
Но, как ни вглядывался и ни вслушивался Сегамачо, вокруг шумела только лесная жизнь, далекая от случившегося на берегу. Где-то на ветке дерева тенькал зяблик, с ним наперегонки звенели еще какие-то птицы, голоса которых он не узнавал. Рядом стрекотала сорока и перелетала с дерева на дерево, издалека доносилось бодрое утреннее «ку-ку». Природа оживала, тянулась к первым солнечным лучам, наслаждалась теплом.
С шумом мимо мужчины пронесся зеленый жук
Сегамачо замер, даже затаил дыхание. Бешено колотилось сердце, казалось, что его стук разносится по округе. Он узнал это место. Час назад именно здесь он кричал от горя и крушил все вокруг. Обломок толстой ветки лежал там же, где он его оставил. Мужчина поднял импровизированную дубинку и раздвинул с ее помощью малинник. Конечно, там никого не было, но на одной стороне куста он обнаружил много следов крови.
– Значит, ты здесь прятался, урод, – горько произнес Сегамачо, а потом с упреком набросился на себя, – а я куда смотрел? Нет, какой идиот! – он отчаянно хлопнул себя по лбу, – был рядом с убийцей... раненым, и не заметил его?
У него снова появилось желание завыть. Отчаяние захлестнуло разум. Эмоции победили логику и попытку вдумчиво вести расследование. Он тяжело опустился на землю, поставил локти на колени и опустил низко голову. Двигаться, думать, анализировать не было сил. В груди дрожала пустота и безысходность.
– Все в порядке. Все хорошо, – внушал себе Сергей Иванович, успокаивая расстроенные нервы и прекрасно понимая, что ничего хорошего нет.
Издалека донесся вой полицейской сирены. Это звук привел его в чувство. Времени на личный поиск уже не осталось. Если его не найдут на месте происшествия, решат, что он сбежал.
Сегамачо встал, встряхнул головой, чтобы прогнать ненужные сейчас эмоции, и внимательно посмотрел на заросли. Пятна крови виднелись на высоте метра от земли и покрывали с десяток листьев. Мужчина подошел к ним вплотную: крайний запачканный лист темнел на уровне низа его живота.
– Куда же ты ранен, ублюдок? – пробормотал Сегамачо, пытаясь опять включить логику, – точно не в ногу, следов крови было бы в разы больше, и они находились бы ниже. Может, Котыч ударил тебя в живот? Нет, это тоже неверно.
Сергей Иванович понимал, что его друг сопротивлялся, о чем свидетельствуют раны на ладони. Однако, скорее всего, появились они в результате самозащиты, а не спланированного нападения. Ослабленный Костик, одной рукой зажимающий разрезанную артерию, увы, не мог причинить серьезный вред преступнику.
Сегамачо опустился на корточки и стал разглядывать землю, но на траве он следов не увидел. Напрашивалось два простых вывода: либо преступник прикрыл рану, либо она была неглубокая, кровь быстро свернулась и перестала течь.
– Итак, предположим, рану этот гаденыш прикрыл, тогда надо искать человека с
Он произнес эти слова вслух и сразу понял их абсурдность. Ну, кто, находясь в здравом уме, щеголяет в одежде с пятнами крови? Естественно, что убийца давно уже переоделся и избавился от улики.
Мужчина еще раз примерил высоту через свое тело. Окровавленный лист упирался ему в живот ниже пояса. И здесь Сегамачо осенило, и он закричал:
– Ну, я и дурак! Как же я сразу не догадался. Котыч с убийцей тянули друг у друга нож. Выходит, у преступника рана тоже на руке. Думай, Серега, думай! Как человек ведет себя, если у него рана на руке? Он оборачивает ее чем-нибудь и прижимает к груди. У меня рост 187 сантиметров. Крайний запачканный лист упирается мне сюда, – он коснулся низа живота. – Если бы я прижал руку к груди, я держал бы ее на 25-30 сантиметров выше. Так, что же у нас выходит? – мужчина произвел в уме нехитрые расчеты, – грудь убийцы – на высоте метра или метра двадцати над землей.
Сегамачо вышел из кустарника, поднял прутик и, увлеченный новой мыслью, стал на земле делать расчеты.
– Прибавим еще шею и голову, допустим, сантиметров сорок, – бормотал он, – что же получается? Метр двадцать плюс сорок равно метр шестьдесят. Выходит, что преступник невысокого роста.
Мужчина удовлетворенно хмыкнул и довольно потер руки, но тут же снова огорченно воскликнул:
– Господи, ну как же так, Костян! На тебя напал коротышка, а ты даже не защитился!
Рыбак секунду постоял, подумал, а потом опять расстроено выдавил из себя новое предположение.
– А если их было двое? Нет, ерунда. Два нападающих и защищающийся создают много шума, который бы усилился поверхностью воды. Я бы обязательно услышал. Но была тишина!
Да и с запачканным листом не все гладко. Если на него кровь капала с высоты, то идея насчет роста преступника была шита белыми нитками и трещала по швам, как Сегамачо ни пытался соединить ее лоскутки.
Несмотря на то что большинство его предположений оказывались неверными, от полученных выводов у Сегамачо поднялось настроение. Он вновь ощутил боевой подъем. С азартом охотника он опять приблизился к малиннику и еще более пристально стал вглядываться в листву, надеясь обнаружить улики. Вой сирен прекратился. Следственная группа прибыла на место, но выйти к операм он пока не мог.
– Так, а это что?
Он осторожно отодвинул ветку и увидел на ней длинный темный волос. Уже обрадовался, потом досадно хмыкнул.
– Бабы малину собирали, вот и оставили.
Потеряв интерес к волоску, Сегамачо перевел взгляд на другую сторону куста, но ничего не нашел. Тогда он еще раз осмотрел землю под ногами и заметил то, что ранее ему было недоступно. Он с трудом присел, и теперь этот объект был у него прямо перед глазами. Крохотный клочок ткани, темно-красного цвета, шириной не более трех, а длиной десяти миллиметров, прицепился к малиновому шипу.