Не будите спящую собаку
Шрифт:
«Исчерпывающий ответ, ничего не скажешь!»
— А они там, простите, что делают?
— Да, ловим мы тут кого-то, — пожал плечами мужчина.
— Кого? — насторожилась Лиза.
— Не знаю. Мне не сказали.
«Черт!»
— А вы кто, вообще? — спросила она, не зная, о чем бы еще спросить.
— Я водитель. Ну, типа, если кому нужен опытный водитель без комплексов, то это я.
«Ишь ты, разговорился! Водитель… И зачем, спрашивается, везти к нам водителей из Германии? У нас что, свои перевелись?»
И тут у нее случилась «эврика». То есть, иначе как инсайдом такого не объяснишь, ведь у Лизы совершенно не было опыта в подобного рода делах. Она была на чужой территории и совершенно
— А что означает, «без комплексов»? — спросила Лиза, совсем, было, собравшись завершить разговор и уйти.
— Без комплексов, мисс, это и есть без комплексов, — на полном серьезе ответил мужчина. — Если они кого порежут или еще что, то мое дело баранку круть. Ну, вы же понимаете…
— А если пытать будут? — Лиза оказалась совсем не готова к откровениям «простого извозчика», но начав расспрашивать, остановиться уже не могла.
— Я же объяснил вам, мисс, — удивленно пожал плечами немец. — Мое дело маленькое: отвезти, привезти, а остальное, это не ко мне.
— То есть, — решила уточнить Лиза, — если ваши наниматели будут при вас насиловать женщину, вас это не касается. Я правильно поняла?
— Все верно, — кивнул водитель. — Так и есть.
— Ну, а если вам придется срочно уезжать, а вам будут мешать?
— Что значит, мешать? — нахмурился немец.
— Полицейские появятся или еще кто, и станут стрелять?
— Я тоже буду стрелять.
— То есть, у вас есть оружие? — вспомнив о недавнем проколе с классификацией пистолетов и револьверов, спросила Лиза.
— Конечно, есть!
— Стреляете хорошо? — наливаясь холодным бешенством, уточнила она, имея в виду очень странную идею, посетившую ее, однако, не вдруг и неспроста.
— Это часть сделки, — совершенно не удивившись вопросу, ответил немец. — За это мне и платят деньги. Хороший водитель «без комплексов» должен уметь стрелять, мисс, и не психовать, если запахнет жареным. Прорыв на тяжелом автомобиле и сам по себе без жертв не обходится, так что дополнительный ствол никак не помешает.
«Еще один ствол…»
Все было так просто, что Изи даже удивилась, как не понимала этого еще пару минут назад. Нежданно-негаданно — чужой волей, чужим черным умыслом Лиза оказалась вырвана из обыденной жизни, где худо-бедно действовал принцип верховенства закона, и ввергнута в кровавый хаос беспредела, в котором не действовали никакие законы, кроме права сильного. Здесь не было места гуманизму. Здесь не приветствовалась слабость, и не оставалось времени на рефлексии. Здесь нужно было убивать, чтобы уцелеть, и как бы ужасно это ни звучало в устах юриста, живущего в цивилизованное время в цивилизованной стране, на войне убийство противника — не преступление, а акт героизма. Ну, во всяком случае, это разумный и правильный поступок. Вот, собственно, и все.
— А еще оружие в машине есть? — спросила она едва ли не машинально.
— Две укладки в багажнике, — лаконично ответил немец.
— Открой! — Лиза подошла к багажнику и подняла дверь. Там в слабо освещенном просторном отсеке лежали две длинные черные сумки.
Лиза вытащила их на асфальт одну за другой и на мгновение задумалась, сможет ли донести. Но выбора не было. Не бросать же добро!
— Ладно, — сказала Лиза, закрыв багажник и возвращаясь к водителю. — Сиди, жди, но меня ты не видел, и со мной не разговаривал. Запомнил?
— Да.
— Молодец, — улыбнулась она, чувствуя, как желудок подбирается к горлу. — А как появятся твои наниматели, стреляй на поражение. Приказ понял?
— Стрелять на поражение!
«Вот именно, стрелять на поражение!»
— Окно закрой! — Лиза бросила взгляд на вход в клуб, но там было тихо и пустынно. Тем не менее, ей следовало
С трудом оторвав сумки от тротуара, Лиза вернулась к Вольво, погрузила тяжеленные кофры — один в багажник, а второй на заднее сидение, — завела машину без ключа — отдельное спасибо Бабс, научившей этой нехитрой уловке, — и поехала на вокзал. То есть, теоретически, по плану «Си», она должна была оставить Вольво где-нибудь в старом Центре и спуститься в метро. Но, поговорив с немецким водителем, Изи вдруг поняла, что все еще действует по инерции и не использует по-настоящему такой «полезный инструмент», как способность внушать «идеи». И как только она об этом подумала, так сразу же и мысли появились на тему, «как бы нам это провернуть?» и «что бы нам такое сделать?» Ну, а самый простой способ заполучить машину, которую никто не будет искать, это перехватить на вокзале, вернее, на подземном паркинге рядом с железнодорожной станцией, людей, уезжающих из города на пару-другую дней. Многие оставляют там машины и на неделю и даже на две, и при правильном подходе отдадут Лизе и ключи, и документы, и вспоминать об этом не будут, поскольку тут же и забудут. Поступок, что и говорить, некрасивый, нравственно непривлекательный, не говоря уж о том, что насквозь противозаконный, но и выбирать, по сути, не из чего, а у людей на такой случай страховка есть, и все такое…
Выстрелы Роб услышал как раз в тот момент, когда подходил к припаркованному на боковой улочке Фольксвагену Пассат. Стреляли — звуки походили на те, что возникают, когда ломаешь сухие ветки — где-то на Кожевенной улице, чуть ли не у служебного входа в «Люрекс».
«Вот черт!» — Роб, не мешкая, бросил сумку с «Light fifty» в багажник, а сам поспешил усесться за руль и завести машину, положив рюкзачок на пассажирское сидение. Если что пойдет не так, бросать рюкзак на произвол судьбы не стоило, а вот винтовку, хоть и жаль, можно было оставить. С другой стороны, если на выстрелы набежит полиция, то лучше не иметь под рукой ни Барретту, ни Узи. Машина угнанная, это правда, но тогда и стволы не его. Оставался, правда, незарегистрированный китаец, но он хотя бы не тянул на «особо опасное».
Роб выехал из переулка и, свернув пару раз, оказался на Диагонали — улице, рассекавшей Торжок с юга на север, или наоборот, уж кому, как нравится. Роберту, впрочем, подходил любой из двух вариантов. Спасибо «колесам», он выбрался из кольца полицейской облавы даже раньше, чем оно начало смыкаться. Уехал сам и вывез свои трофеи, а это в его нынешнем положении дорого стоило. И выходило, что Робу «опять свезло». Все время, что он лазил по крышам, машина простояла «открытой» в одном из самых неблагополучных районов города. Был риск, что вернувшись из поиска, Роб машину на месте уже не найдет, и ему банально придется ехать на метро. Однако не случилось, и думать об этом теперь не стоило, да Роб об этом и не думал. Его занимали совсем другие вопросы. Что не так с этой встречей? Кто и как о ней узнал, и зачем им убивать Дюка и Абе?
«И меня, между прочим! — сообразил Роб, подъезжая к гостинице „Европа Афелия“. — Никто ведь не мог знать, что я не приду!»
Впрочем, могло случиться, что на самом деле охотники не знали, кто конкретно придет на встречу, и им было все равно, в кого стрелять. Но тогда история запутывалась еще больше, потому что разумно объяснить сложившуюся ситуацию, никак не получалось.
«Или бред, или мы все чего-то не знаем! Тьфу ты черт!»
Выходило, они не знают практически ничего. Бродят впотьмах, как дети малые, и пытаются определиться с местом, временем и опасностями. Мнимыми или на самом деле подстерегающими их в этом времени и в этом месте. Просто Гензель и Гретель какие-то, а не егеря!