Не быть волшебником
Шрифт:
– Все, надеюсь?
– страдальчески спросил Мика, выныривая из огромного супермаркета на свежий воздух.
– Сейчас проверим, - ответила летунья и достала список.
– Так это есть, это есть, это купили. Да. Вроде все.
– Отлично, - обрадовался волшебник, - давай отойдем подальше, чтобы никто не видел и отправимся в мир Кости. Вот не думал, что меня будет радовать мир, где совсем нет никакой инфраструктуры. Но после всех этих магазинов, так хочется побыть вдали от всех этих людей.
– Вот так и приходит старость, - пошутила Ариэль.
– Ничего не имею против, - ответил волшебник.
–
– Подожди-подожди, - запротестовала летунья, - давай еще чуть-чуть здесь побудем. Вот хоть в том скверике давай немного посидим. Смотри, там мороженое продают.
– Мороженое? А давай, сто лет его не ел.
– Что, правда сто лет?
– Не надо все слова буквально воспринимать.
– Кто вас волшебников знает, - рассмеялась Ариэль и побежала к киоску с мороженым.
Микаэль немного задержался. Он смотрел как бежит летунья, молодая и легкая. И почему -то вдруг и правда почувствовал себя древним стариком. Он действительно не мог вспомнить, когда последний раз ел мороженое. Даже испугался немного.
– Да нет, - отмахнулся он от своих мыслей, - не сто лет. В пятьдесят шестом ел "сливочный брикет".
Проходящая мимо парочка недоуменно посмотрела на волшебника. Мика прикусил язык и быстрым шагом пошел в сторону сквера.
– Пломбир, как в детстве, - сказа Ариэль, откусывая кусочек эскимо.
– Так говоришь, словно это было давно, - ответил волшебник, воюя с капающим на туфли лакомством.
– Все - таки мороженое не самая удобная еда.
– Потому что это не еда, - заметила летунья, - это удовольствие. Кстати, раньше мороженое входило в обязательный детский рацион. Потому что здесь есть все необходимые для нормального развития ребенка компоненты. Плюс калории, которых хватало чуть ли ни на целый день.
– Тебя послушать, так только мороженым и надо питаться, - усмехнулся Мика.
– Нет, одним мороженым вредно, - задумалась летунья, - к тому же современное мороженое совсем не то, что раньше. Теперь натуральный продукт это дефицит. Хотя вам волшебникам наверно все равно, можете его есть хоть тонами.
– Это ты про Хоттабыча забыла.
– Про кого?
– Да, - махнул рукой Мика, вдруг снова почувствовав возрастную пропасть между ними, - был такой волшебник. Бородой замки создавал. Футбол и цирк любил. Из бутылки появлялся.
– Как джин?
– Ага и тоник.
Волшебнику надоело ловить капли, и он, не до конца доев растаявшую часть мороженного, выкинул остатки лакомства в урну.
– Скажи, - вдруг посерьезнела летунья, - я не спрашивала. Но... а Росси, она тебе кто?
– Росси, - Микаэль удивленно посмотрел на девушку, - она моя все. Мы когда-то вместе начали строить мир. Жили вместе. Были счастливы. Но век волшебников такой длинный, что успеваешь устать даже от себя. А у нас было все так хорошо, и совсем не хотелось, чтобы это закончилось просто привыканием. Поэтому мы решили строить каждый свой мир. И ты знаешь, последняя наша встреча показала, что мы были правы. Нам так же интересно друг с другом, есть что обсудить, чем поделиться. Ну и вообще, это так здорово, словно мы только встретились, но при этом полностью понимаем и доверяем друг другу.
– А как же "с любимыми не расставайтесь..."?
–
– Нет, там история трагическая была. Но на самом деле, в нормальных условиях, эта формула не работает. Можно сколько угодно трястись друг за друга, переживая, ревнуя. И все только будет усложняться. В конечном итоге будет как в другом замечательном произведении: "так не доставайся же ты никому". Иногда, чтобы быть с кем -то счастливым, надо просто не мешать этому счастью. Не давить его, не трепать. И ни в коем случае нельзя его приручать. По-моему, нет ничего более грустного, чем прирученное счастье.
– А как быть, - летунья решительно подняла глаза на волшебника, - если это счастье чужое?
– Тогда надо искать свое, - спокойно ответил Мика.
– Чужое счастье счастьем не бывает.
– А что если мне кроме тебя никто не нужен?
– Это бывает, - по доброму улыбнулся волшебник.
– Когда ты еще ребенок, тебе никто не нужен, кроме мамы. Когда ты становишься старше, у тебя появляются свои интересы, тебе никто не нужен, кроме друзей. Люди склонны попадать в зависимость друг от друга. Это нормальная человеческая особенность. Другой вопрос, что с этим делать. И мне кажется, что с этим делать ничего не надо. Просто не надо бороться с ветром, идти против него. Не надо впадать в уныние и жалеть себя. Лучше расправить парус и плыть куда тебе захочется. Любовь это сила, способная на многое. И тебе выбирать, будет ли это сила разрушать или создавать. Все великие творения были созданы под этим парусом.
– Умеете вы волшебники красиво говорить, - усмехнулась летунья, - вроде ничего по сути не сказал, а стало легче.
– А потому что не надо замыкаться в себе и сжигать себя сомнениями. Всегда лучше выговориться, просто чтобы вытащить из себя эту занозу. Для этого и нужны друзья.
– У летуньи есть друг волшебник?
– Конечно.
– Кхм. Не хочется прерывать ваш душещипательную беседу, - послышался голос.
– Но я уже устал ждать удобного момента.
– Кто это?- испугалась летунья.
– Я кажется догадываюсь, - мрачно сказал Микаэль.
– Уан, что ты здесь делаешь? Это мой мир.
На соседней лавке из воздуха материализовалась фигура маленького пухлого волшебника.
– Пока твой, Микаэль, - сказал Уан, - но это ненадолго.
Рыба-крылатка получаться долго не хотела. Хоть Кочегар и помог ученику волшебника, показав в натуре, как она должна выглядеть, но повторить форму рыбы у Кости долго не получалось. Попыток было много, и каждая удивляла своей особенностью. Первая попытка оказалась рыбой неспособной не то, что летать, но и плавать. В итоге несчастная просто утонула. Вторая попытка двигалась гораздо удачнее. И даже выпрыгивала из воды. Но она не летала, а прыгать могла и по суше, чем тут же воспользовалась и упрыгала подальше от пруда. Третья летать умела, но совершенно не хотела лезть в воду. В итоге лишь только четвертая попытка увенчалась успехом. Костя размножил результат и Трюфель принялся ловит добычу наперегонки с Чернышом. Кажется сам процесс охоты его занимал даже больше, чем сама трапеза. Правда первую рыбу он съел, зато остальные он просто ловил и складывал на берегу.