Не бывает плохой погоды. Как вырастить здоровых, выносливых и уверенных в себе детей: секреты скандинавской мамы (от фрилюфтслив до хюгге)

Окесон-Макгёрк Линда

Летом погода может быть непредсказуемой, иногда солнечной и теплой, особенно на юге, где живет большинство населения страны, но зачастую прохладной, пасмурной и дождливой. Если более трех дней подряд температура держится выше +20 °C – это уже жара, и неслучайно лишь в шведском языке есть слово uppehallsv"ader, обозначающее что-то вроде «сухой волны», то есть несколько дней между двумя периодами затяжных дождей. Solfattig («малосолнечно») – еще один термин, часто звучащий в шведских прогнозах погоды и говорящий сам за себя. В те редкие драгоценные летние дни, когда ласковая температура и лазурное небо сливаются в идеальной гармонии, только безумец будет по собственной воле сидеть в четырех стенах.

– «Когда погода хорошая, ты чувствуешь, что просто обязан ею воспользоваться», – так всегда говорили наши родители, и с этой мыслью я сейчас ращу своих детей, –

говорит Сесилия, мама двоих детей из Стокгольма.

Учитывая капризность скандинавского климата, неудивительно, что именно здесь родилось выражение «не бывает плохой погоды – бывает плохая одежда». Наверное, таким образом люди справлялись с непогодой или демонстрировали протест против неласковых природных сил. Если ребенком вы были в Скандинавии, то миллион раз слышали эту фразу от родителей, бабушек и дедушек, учителей и воспитателей. Так формируется определенная устойчивость к погоде. С детства привыкая с головы до ног облачаться в водонепроницаемую одежду, чтобы погулять во время перемены или поиграть в лесу после уроков, ты вырастаешь с определенной потребностью в ежедневном глотке свежего воздуха.

– Если я ни разу за день не выйду на улицу, то начинаю сходить с ума. А если вечером не удается вывести сына на прогулку, то меня начинает мучить совесть. Наверное, только жители Скандинавии могут испытывать такие чувства, – говорит Линда, моя подруга из Швеции.

Ученые пытались выяснить, откуда у скандинавов такая навязчивая потребность ежедневно выводить свое потомство на свежий воздух. По одной из теорий, это своего рода мера предосторожности. Мы верим, что игры на свежем воздухе полезны детям, но не можем четко объяснить почему. Вреда от них мы не видим, а вот по поводу возможного вреда от недостатка свежего воздуха переживаем.

Продвижением активного отдыха детей и взрослых на свежем воздухе занимается и само государство – для профилактики заболеваний. Например, местные органы здравоохранения в шведском лене [1] Сконе рекомендуют родителям с раннего возраста проводить с детьми время на улице для предупреждения ожирения и для формирования здорового образа жизни. «Всем известно, что свежий воздух и подвижность положительно влияют на аппетит и качество сна, – говорится в информационном буклете для молодых родителей. – Это касается не только взрослых и детей дошкольного и школьного возраста; ежедневные прогулки на свежем воздухе благоприятно сказываются на самочувствии даже самых маленьких. Формируются правильные привычки и желание заниматься спортом».

1

Лен – единица административно-территориального деления Швеции. – Прим. перев.

Как ни странно, даже фармацевтическая индустрия здесь согласна с тем, что свежий воздух и игры на улице – залог здоровья. Kronans Droghandel, третья по величине фармацевтическая сеть в Швеции, на своем сайте дает следующие рекомендации на сезон гриппа: «Чтобы уберечь ребенка от насморка и кашля, как можно больше времени проводите с ним на свежем воздухе, – утверждает компания. – На улице возрастает физическая дистанция между детьми, что сокращает риск заражения через тесный контакт или воздушно-капельным путем. Чем больше времени ребенок проводит на улице, тем лучше».

Помимо очевидной физиологической пользы игр на свежем воздухе, считается, что этот положительный детский опыт способствует формированию долговременной связи между человеком и природой. Перефразируя слова Дэвида Собеля, сторонника эмпирического образования и автора книги «По ту сторону экофобии» (Beyond Ecophobia), если мы хотим, чтобы дети заботились о природе, они должны как можно больше с ней контактировать.

«ТЕБЯ ПОДВЕЗТИ, МИЛАЯ?»

На кукурузе только-только стали появляться метелки, когда мы, проехав всю страну, прибываем в старинный семейный дом в индианской глубинке. Начинаем с фундаментального этапа любого ремонта – потрошим дом комнату за комнатой. Между тем я все отчетливее слышу тиканье пресловутых биологических часиков. И это забавно, ведь я никогда особо не ладила с детьми и только ближе к тридцати годам поняла, что не прочь обзавестись собственными. А теперь это единственное, чего я хочу, не считая новой кухни.

Я работаю внештатным журналистом, для смены деятельности отрываю старый ковролин, а в перерывах гуляю по городу, ставшему мне новым домом. Молодая женщина в компании двух черных лабрадоров быстро становится объектом повышенного внимания. Ко мне подходят незнакомые люди и начинают вести непринужденную беседу, словно старые приятели, лишь потому, что увидели, что я гуляю

с собаками. Возле меня притормаживают машины, водители и пассажиры опускают стекла, чтобы крикнуть дружеское приветствие. В Facebook меня спрашивают, как я дрессирую собак, а окружающие без конца удивляются тому, что они так послушно шагают рядом. (Между прочим, это только со стороны так кажется; на самом деле они постоянно тянут поводки в разные стороны, а Барни – младший из наших питомцев – на одной из тренировок отличился тем, что нарушал все инструкции.) В Швеции никто даже не обратил бы на меня внимания, ведь там прогулки на свежем воздухе – обычный вид активного отдыха, независимо от времени года. Здесь же я моментально превращаюсь в «женщину, которая гуляет с собаками».

Мы продолжаем обновлять напольное покрытие в гостиной и красить стены в гостевой спальне. Сделав очередной тест на беременность, я наконец вижу две вожделенные полоски. Видимо, гостевой спальне суждено стать детской. Я продолжаю гулять и готовлюськ появлению нового члена семьи.

Чувствуя растущую внутри крохотную жизнь, я делаю первые шаги по непознанной территории. Находить подход к детям я никогда не умела и не строю иллюзий на этот счет. В детстве мне было интереснее слушать разговоры взрослых, чем играть в куклы. Из не по годам развитого ребенка я превратилась во взрослую женщину с тягой к предсказуемости и структурированности. Моя жизнь подчиняется расписанию. У меня все организовано. Я составляю списки дел и получаю особое удовольствие, отмечая выполненные пункты. Может быть, я не расставляю книги на полках по алфавиту, но как минимум аккуратно сортирую их по категориям. С таким характером мне подойдет более рациональный подход к материнству. Я начинаю поглощать литературу о беременности, методе Ламаза, грудном вскармливании и воспитании. Это новый мир, требующий от меня смелости. Оказывается, существуют разные подходы к воспитанию детей, и мне самой придется из них выбирать. Я открываю для себя загадочные новые понятия, такие как «слингоношение», «выкладывание на живот», «высаживание». Хотя мой опыт общения с младенцами крайне скуден, если не сказать больше, и мои представления о материнстве основываются преимущественно на том, как воспитывали меня мои родители, я точно знаю, чего хочу для своего ребенка. Естественные роды – раз. Многоразовые подгузники нейтральной расцветки – два. Домашнее, экологически чистое детское питание – три.

В одно прекрасное февральское утро к концу девятого месяца беременности, за двенадцать дней до предполагаемой даты родов, если быть точной, я гуляю с собаками (вернее, гуляют собаки, а я ковыляю, как толстый пингвин, заработавший себе грыжу) по огибающей городок окружной дорожке длиной в десять километров. В какой-то момент мимо проезжает пикап и сидящий за рулем старик с пышными темными усами и широкой улыбкой радостно сигналит при виде столь впечатляющего зрелища. К концу прогулки я практически чувствую голову ребенка у себя между ногами. Менее чем через двенадцать часов отходят воды, и мы мчимся в больницу. Прекрасным рассветным утром после гораздо менее прекрасных потуг Майя рождается прямо в ванну с водой, как я и планировала. Роды в воде – сделано.

Если бы я жила в Швеции, сейчас мое материнство складывалось бы по стандартному сценарию. Скандинавские страны относятся к мировым лидерам по условиям отпуска по уходу за ребенком. Например, шведские родители получают в общей сложности 480 дней. Это значит, что у меня были бы достаточно хорошие шансы в любой момент найти в своем окружении как минимум полудюжину мам в декретном отпуске и посвящать время тем занятиям, которые положены скандинавской маме. Если уж совсем упростить, то я кормила бы грудью, дремала днем вместе с ребенком, а в остальное время ухаживала бы за ним. Иногда я встречалась бы с другими мамами на fika (нечто вроде кофейной паузы с выпечкой) и гуляла в парке или по городу, заходила в какую-нибудь "oppna f"orskolan (бесплатную игровую комнату, предлагающую детям до пяти лет различные виды деятельности по возрасту, а их родителям, что немаловажно, – возможность пообщаться и избавиться от раздражительности, вызванной долгим пребыванием в одиночестве или четырех стенах). После прогулки мы возвращались бы домой и снова отдыхали. Ближе к полутора годам я отдала бы ребенка в финансируемый государством детский сад и вышла на работу, как и 84 процента шведских родителей. Каждый, кому доводилось ухаживать за младенцем, знает, что редко все складывается легко и естественно; скандинавские мамы, как и американские, страдают от гормональных перепадов настроения, бессонных ночей и приступов послеродовой депрессии. Но наличие стабильного дохода без необходимости возвращаться к работе сразу же после родов, несомненно, смягчает стресс привыкания к материнству и дает скандинавским родителям шанс установить контакт со своим малышом на столь важном этапе его развития.