Не чужие
Шрифт:
Существуют мужчины, которые способны подавить одной лишь своей аурой. В ней замешан такой коктейль качеств — воля, мощь, уверенность — что женский дух сразу слабеет, автоматом переключаясь в режим «подчинение».
Максим Громов был именно таким мужчиной. Как в детстве я боялась подходить к нему без чужого поручения, так опасалась и сейчас. Спасало лишь то, что скоро всем нам предстоял путь домой, и объединиться все равно придется.
— Я на минуту. Можно тебя отвлечь? —
— Как видишь, — Громов развел руками, — я свободен.
— Извини, что помешала, — мои щеки вспыхнули. Все же зря я поспешила. Можно было дождаться отъезда, никто меня не торопил и не гнал взашей.
Макс нахмурил брови, будто услышал какую-то глупость. Лишь спустя несколько минут на его лице отразилось понимание.
— Судьба у нас мешать друг другу, — правый уголок рта приподнялся, и я явственно ощутила, как под слоем штукатурки вспыхнул прощальный подарок Макса от прошлой встречи.
Треклятый засос! Пожалуй, чтобы не расстраиваться, к зеркалу в ближайшее время подходить не стоило. Отдать фишки и спрятаться куда-нибудь подальше, пока Юля не объявит общий сбор — самый лучший план.
— Ты соскучилась? Недостаточно мужского внимания? — расценив мою заминку по-своему, Громов оскалился. Это было очень странно, учитывая его добродушное настроение ранее, в машине и в самолете.
Вероятно, с девушкой я все же помешала.
— Да, очень не хватало еще и твоего внимания для коллекции. — Хотел Макс или нет, но подначка сработала, от прежней робости не осталось и следа.
— Я весь в твоем распоряжении. Пользуйся на здоровье.
— С удовольствием, — пока не передумала, я взяла его правую руку и вложила в нее небольшую стопку фишек. Это была уже не мелочевка, которую возвращала Юле. Стопки Макса хватало и на долг за коммуналку, и на мое жалование горничной. Теперь мы точно были в расчете.
— Ты ограбила казино, чтобы рассчитаться со мной? — словно мусор, Макс скинул фишки на подставку для вазы рядом с собой.
— Не люблю долги.
В голубых глазах напротив мелькнуло что-то очень похожее на злость.
— А как мне прикажешь вернуть долг за это? — шершавые пальцы коснулись моей шеи и играючи обвели горящий пятачок кожи.
— Достаточно будет твоего извинения.
— Боюсь, не получится, — Максим наклонился к самому моему уху. — Я не раскаиваюсь. Ни ка-пель-ки.
Последнее слово он произнес по слогам, касаясь губами мочки.
— У меня
— Тебя нужно было проучить, — ни в голосе, ни во взгляде действительно не было и намека на сожаление. Этот наглый, упрямый мужчина всерьез верил, что помечая меня, делает доброе дело. Последствия для работы и моей личной жизни его не волновали. — Так как мне вернуть свой долг?
— А если я отомщу тебе той же монетой, скольким поклонницам это разобьет сердце? — пришел мой черед шептать на ухо.
На скульптурных губах Макса заиграла пугающая хищная ухмылка.
— Не считал. Необходимости пока не было. Но, знаешь… — он запрокинул голову, любезно предоставляя шею, — я готов рискнуть.
Как все произошло, я так и не поняла. Никакого засоса ставить я и не собиралась. Это была лишь попытка достучаться до Макса, чтобы он вошел в мое положение. Наивная, необдуманная, превратившаяся… в вызов.
Не зная, как выкрутиться, я замерла с открытым ртом, как последний зевака.
— Долго ты… — не дождавшись, когда ж ему начнут ставить засос, Макс наклонил ко мне голову.
Не вовремя! Чертовски не вовремя. Мои губы оказались как раз на уровне его рта и сильное, будто магнит, поле притянуло нас друг к другу.
От прикосновения его горячих упругих губ мои тормоза отказали напрочь. Чертова химия, которая при поцелуях с Сашей и не думала появляться, сейчас принялась адским пламенем плавить мозг в медовую патоку. Раз, и умненькой, осторожной Майи не стало. Два, и мои руки, вместо того, чтобы отпихнуть наглеца, вцепились в его рубашку как в спасательный круг.
Отрываться не хотелось, да и, наверное, захоти я — ничего бы не вышло. Слишком сильным было вспыхнувшее желание, гораздо сильнее меня со всеми моими запретами и здравыми мыслями «против». Сладко, нежно и настойчиво одновременно — Макс целовал так, будто дорвался до чего-то, что было нужно ему как воздух.
Не знала, что можно испытывать подобное. Не представляла, что двое могут сходить с ума от обычного прикосновения друг к другу. Помутнение рассудка, не иначе.
— Оу, Максик, ты решил подарить свой подарок нашей сестренке?! Мило. Очень мило! — как черт из табакерки перед нами вдруг появилась загадочно улыбающаяся Юля. — Я уж думала, вы, голубки, до пенсии будете кружиться один вокруг другого, но так никогда и не поцелуетесь.
Словно сверху в потолке открылся водопад, я ощутила, как с головой окунаюсь в холодную воду. "Голубки", "подарок", "сестренка" — слова прозвучали как части какого-то ребуса. Мой мозг отказывался понимать, какого, или даже задумываться о решении.