Не чужие
Шрифт:
Все же это было отчаяние. Гадкое чувство. Знакомое мне очень давно и сейчас почти забытое. Поцелуи, требовательные ласки, быстрое, немного болезненное проникновение и восторг от соединения были пропитаны насквозь этой гадкой отравой.
Макс спешил, будто боялся, что я исчезну. Я торопилась, словно сейчас у меня его заберут. Оба сходили с ума, брали и отдавали. Толкались навстречу друг другу. Целовались до укусов. Сжимали до синяков. И никакие доводы, никакой здравый смысл не могли остановить эту гонку.
Глава 22
Майя
В
— Он серьезно, взял и ни с того ни с сего уволил Сашу? — сидящая напротив меня Варя удивленно захлопала ресницами и принялась еще быстрее гонять по тарелке подтаявшее мороженное.
— Да. Уволил. — Я угрожающе потыкала ложкой в свою порцию, но тоже есть не стала.
Сегодня не хотелось ни любимого мороженного, ни местного фирменного капучино с соленой карамелью. Ничего. В мыслях до сих пор звучали мои неотвеченные утренние вопросы и "забудь, не вспоминай" Макса.
— И не рассказал тебе почему? — Варя, похоже, решила устроить допрос.
— Нет.
— Уфф, ну Громов… А еще говорят, что мы, женщины, любим загадки.
— Врут, — я устало потерла виски. Голова пухла, а выпитая час назад таблетка так и не подействовала. В голове, как и на душе царил хаос, а привести его в порядок без понимания, что же происходит вокруг, у меня не получалось.
Вечно холодные руки подруги обхватили мои.
— Май, я тебе знаю. Ты только не придумывай себе ничего. Твой Громов на дурака не похож. Скорее всего причина была, но он не хочет тебя расстраивать.
Как ни странно, в это я верила. Увольнение явно было из-за чего-то серьезного. Одной ревности казалось мало, но вот что Саша сделал не так? В чем его обвинили? Ни вечером, ни утром Макс не признался. Трижды мы занимались любовью, дважды в перерывах я порывалась продолжить начатый у двери разговор, но быстро оказывалась прижатой спиной к матрасу и лишенной возможности соображать.
Может, я еще мало знала Макса, однако складывалось впечатление, что он не просто избегал беседы — ему было противно говорить о Саше. Настолько сильно, будто я действительно с ним спала все это время, но тщательно скрывала.
— А с Сашей ты не созванивалась? — Варя словно читала мысли.
— Утром звонила, — я вздохнула. — Он был занят. Обещал, что перезвонит сам.
— Но хотя бы тон у него был какой? Злой, растерянный, обычный?
Я на секунду задумалась, вспоминая детали. Перекинулись мы всего парой фраз. Я призналась, что знаю об увольнении. Он отшутился, что наконец-то не будет стеречь ни чьи задницы. Злости в словах вроде бы не было. Скорее в них была сонливая расслабленность. Впрочем,
— Нет, Варь, — я все же впихнула в себя ложку мороженного. — Агрессии не было точно. Во всяком случае, в мой адрес.
Как будто только что сообщила, что Варе автоматом поставят высший бал по всем экзаменам, подруга откинулась на спинку своего стула и облегченно вздохнула.
— Дай Бог, чтобы так и было, — она бросила на стол деньги. — А еще, дай Бог, чтобы все ваши разногласия с Громовым поскорее забылись и после сезона он увез тебя куда-нибудь от всех и наконец сделал предложение.
Так и не донеся до рта следующую ложку, я поперхнулась воздухом.
— Что?
— Что слышала!
— Но мы только…
— Да по вас за километр видно, кто вы, и что у вас! Голубки влюбленные!
Я все еще попыталась возразить, раскрыла рот, но Варька тут же так громко залилась смехом, что все мои "да что ты", "какое предложение" и "не придумывай" остались несказанными.
Растерянная, я банально не смогла ничего произнести. Тайная мечта, произнесенная чужими устами, оказалась на слух еще безумнее и счастливее, чем в фантазиях, и чтобы щеки не треснули от улыбки, пришлось пихать в себя мороженное ложка за ложкой до самого донышка.
Следующие два дня тянулись так медленно, будто кто-то поставил их на замедленное воспроизведение. По ночам я работала, днем спала и искала материал для дипломной, а еще как на икону молилась на телефон.
Макс звонил редко. Перелет в Челябинск и тяжелая игра не способствовали долгим разговорам. Дважды меня набирала Юля и пыталась вытянуть в кино и поход по магазинам, но я отказывалась.
Саша так и не позвонил. На мои сообщения он отвечал коротким "После наберу", и только вечером пятницы, когда я в режиме "Хатико" ждала возвращения домой Макса, действительно позвонил. Но не по телефону, а в дверь.
Услышав звонок, вначале я обрадовалась. Мелькнула мысль, что Макс смог взять билет на более ранний рейс. Но потом открыла дверь. И растерялась.
— Привет, красавица, — улыбаясь на все тридцать два, Саша протянул торт и бутылку шампанского. — Можешь меня поздравить. У меня новая жизнь, куча денег, и всем этим я обязан тебе.
С трудом соображая, как могу быть связана с новой "жизнью", я взяла торт и отступила в сторону.
— Прости, что без приглашения, — узкие сухие губы коснулись моей щеки.
— Ничего, — я глянула на часы. До приезда Макса оставалось каких-то два — три часа. Меньше всего хотелось, чтобы он застал у меня Сашу, но после недавних событий выгнать друга я не могла. — Проходи. Рассказывай. Очень хочу за тебя порадоваться.