Не чужие
Шрифт:
— Так как ты хочешь провести эти дни? — теперь Макс улыбался уже по-настоящему. И глазами, и губами, и руками, нагло шарящими по моему прикрытому лишь бельем телу.
— Каждую минуту, которая у меня будет, я хочу провести с тобой.
— Странная формулировка, — черные брови сошлись на переносице. — У тебя есть еще какие-то планы? У меня появился конкурент? Или твоим нанимателям жить надоело?
Громов был такой воинственный, что хотелось его расцеловать. Еще
— Тридцатого вечером меня ждут в гости. — Наверное, следовало заговорить об этом раньше, но я не представляла, как начать. — Моя вторая приемная семья звала на утку с яблоками. У них традиция — со старшими встречаются тридцатого, а уже сам Новый год проводят с детишками в детдоме.
Такого Макс явно не ожидал. Могучая челюсть отъехала вниз, а веселый взгляд стал серьезным.
— Прости, — мысленно я провалилась под землю. — Они у меня уже старенькие, на усыновление брать не могут, так хоть так со всеми встречаются…
Все еще не проронив ни слова, Макс посмотрел на меня сверху-вниз, как на нашкодившего ребенка, а потом усмехнулся.
— Так может… пригласишь на утку? В жизни не пробовал, но все когда-нибудь случается в первый раз.
Поначалу мне показалось, что эти слова послышались — Громов и мои родители — это было что-то из разряда фантастики, глупой, любовной, в которой женихи вначале просят руки невесты, а потом тащат самих невест на сеновал.
Потом первый ступор прошел.
— Ты, правда, этого хочешь? — мой голос предательски сел.
— Не вижу причин не хотеть, — этот невозможный мужчина даже не улыбнулся.
— Подожди, — я отлепилась от мужской груди и принялась активно махать на лицо луками. В американских сериалах героиням очень помогала такая гимнастика. Ручная вентиляция какая-то. Однако меня не брало.
— Тридцатого во сколько? — словно не замечая, как меня плющит, Громов с самым деловым видом залез в пакет с печеньем и достал сразу штук пять крекеров.
— В шесть, — словно воду, я взяла кружку с кофе и опрокинула в себя половину.
Чутье подсказывало, что такое решение было как-то связанно со вчерашней переменой, но спросить прямо так и не решилась.
Все еще улыбаясь, Макс аппетитно захрустел.
— Заметано.
Тридцатого числа я и ждала, и боялась. Боялась, потому что Макс мог передумать, или у него могли найтись дела поважнее. Ждала, потому что увидеть вместе всех самых дорогих людей было лучше любого подарка.
Как оказалось позже, волновалась я зря. Обещание Макс сдержал. За два часа до встречи он приехал ко мне домой, зацеловал до бессознательного состояния, а потом повез к родителям.
Внешне
Точно так же, как поступила с Максом, родителей я не предупредила. При их "любви" к моей прежней приемной семье не стоило и надеяться на теплый прием. Ставка была на самого Макса, на то, что вначале он понравится им обоим. Правда, которая обязательно вскроется, после знакомства уже не будет иметь значения.
Расчет был так себе. Лицо нового форварда питерской команды так часто мелькало по ТВ и в интернете, что помочь мне могла лишь удача. Однако, как вскоре выяснилось, пока везло мне только в любви.
— Пап, мам, здравствуйте, — под удивленные взгляды двух пар глаз, мы с Максом переступили порог квартиры. — Это Максим. Максим, это мои родители. Анна Петровна и Глеб Александрович.
— Приятно познакомиться, — улыбаясь на все тридцать два, мой форвард протянул одну руку отцу, а вторую с пакетом из винного магазина матери.
— Да у нас, блин, сегодня эстафета настоящая! От одной семьи к другой, — папа повернулся ко мне и с самым серьезным видом спросил: — Майка, мне ему сразу в зубы дать или попросить мать пургена в еду подсыпать?
Словно в зубы дали мне, я испуганно схватила ртом воздух.
— Боюсь, моя челюсть так часто встречалась с кулаками, что стала невосприимчива к боли, — Макс заулыбался еще шире. — Ну а с пургеном… Майя очень хвалила вашу утку. Пожалуй, я согласен пострадать.
— Он совсем без башки? — отец снова повернулся ко мне. Возможно, показалось, но прежний воинственный пыл немного поубавился.
— Эм… Подозреваю, частые сотрясения. Лед, шайбы, все такое… — раз уж стратегия Макса работала, грех было ею не воспользоваться.
— Очень на то похоже, — недолго подумав, папа отступил в сторону, жестом приглашая нас пройти.
Мысленно перекрестившись и на всякий случай поплевав через левое плечо, я сделала первый шаг. «Вокруг были знакомые до боли вещи и самые близкие люди — это моя территория, на ней должно быть все хорошо», — первая доза самовнушения мягким облачком опустилась на душе.
Следом за мной в гостиную зашагал и Макс. Расслабленно, с интересом озираясь по сторонам. Чем-то неуловимым это было похоже на выход перед матчем на лед. Тот же задор и бронебойная уверенность в себе. Его будто не смущало ни то, что он из моей первой семьи, которую здесь люто ненавидели, ни то, что он первый мужчина, которого я знакомлю с близкими.
Максим
Я знал, что Майя трусиха, но не представлял, что настолько. За вечер со своей семьей она искусала до крови губы и чуть не сломала мне мизинец, за который периодически хваталась.