(Не)дай мне утонуть

Мейер Лана

Еще чуть-чуть и моя нервозность станет заметна невооруженным взглядом.

– Спасибо, что так легко отдал ключи. Давай поцелуемся и будем квиты, – сдаюсь я, желая поскорее закончить этот день и убежать к себе в спальню. Денис это бы не одобрил…но я слишком пьяная, чтобы думать о морали. Мне просто хочется спать.

– Думаешь, мне будет достаточно одного поцелуя? – усмехается Даниэль, огибая островок. Оказавшись возле меня, он касается кончиками пальцев тыльной стороны моей ладони. Пронзительно заглядывая мне в глаза, ведет ими вверх по моей руке.

–

Думаю, если ты будешь меня трогать, тебе не светит даже поцелуй, – теперь я злая. Почему все испанцы или мужчины, выросшие здесь, так легко нарушают личные границы?

– А ты думала, я поглазеть на тебя пришел? Уже насмотрелся. На такие сиськи грех просто смотреть, их лизать надо, – рычит вдруг Даниэль, обхватывая меня за талию и резко прижимая к своему паху. Я кричу, прекрасно понимая, чем это может кончиться.

– Хватит меня трогать! Ты что делаешь? – визжу я, пытаясь вырваться, но огромный парень уже вовсю затыкает мне рот большой и потной ладонью. Желудок сдавливают спазмы, я мечтаю вытошнить вс на него.

– Не кричи так, тебе все очень понравиться, обещаю. Трахнуть сводную сестричку Алекса – это то, о чем я даже мог и не мечтать, – гогочет Даниэль, и в следующее мгновение толкает меня в одну из крошечных и темных комнат.

Не сразу понимаю, что это и как мы здесь оказались, но судя по нескольким ведрам, что стоят в углу комнатки, это подсобное помещение.

– Не трогай меня! – кричу я, когда ублюдок резко разворачивает меня к стене, скрутив запястья на пояснице. Их жжет, как и мои щеки, беспощадно измазанные стекающими слезами.

Мне страшно. Потому что ни в каком из миров, такая крохотная «полторашка», как я, не способна противстоять здоровяку, в котором около ста килограммов мышц. Только я могу оказаться под угрозой насилия в свой первый же день пребывания в новой стране.

Дебильная Испания. Здесь все извращенцы. Тупые жеребцы, которым лишь бы использовать девушку.

– Заткнись, детка. И хватит ломаться, – обхватывая мою задницу, парень вжимается пахом между моих ягодиц, отчего меня всю передергивает от отвращения и ужаса. Я кричу, надрывая горло, но кретин затыкает мне рот половой тряпкой. Я не могу дышать, меня тошнит, я даже не чувствую его прикосновений, потому что тело будто блокирует чувственность.

Хочется вколоть себе львиную дозу наркоза и не ощущать его грубых лап на своем теле.

– Здесь все, кто светит сиськами, получает по заслугам. Ты же знаешь, что пока сучка не захочет, кобель не вскочит, – аналог русской фразы на английском звучит нелепо, но примерно так.

В какой-то момент, я ощущаю, как он стягивает с меня шорты, чтобы добраться до трусиков, ягодиц, до сокровенного места, которое я берегу и оставляю девственным, Несмотря на то, что у меня есть парень. У нас с Дениссом не было секса с проникновением, только ласки и петтинг, и сейчас, когда меня душат слезы и хватка насильника, я жалею о том, что не отдала свою невинность человеку, который этого заслуживает.

Сквозь слезы, тошноту и пожирающее изнутри унижение, я чувствую,

как этот кусок дерьма трется свом стояком через джинсы об мои ягодицы. Запястья печет, я брыкаюсь и выворачиваюсь, пытаясь ударить его в пах и по яйцам, навсегда лишив его способности производить на свет таких же больных дебилов. Подобных мужчин нужно кастрировать, и если случится непоправимое, я плюну в лицо этой безумной семейке и вернусь домой первым же рейсом.

– Если ты не будешь елозить, тебе понравится, – продолжает «утешать» насильник.

В момент, когда мое отчаяние доходит до пика, и я уже слышу, как звенит пряжка его ремня и мысленно готовлюсь к худшему.

Глава 4

Все резко прекращается, а голос Алекса звенит, словно меч, резко разрезающий воздух.

– Достаточно. Ей хватит, Даниэль.

Ублюдок резко останавливается и с явной неохотой выпускает меня из своих лап. Не ожидая подобного, я падаю вперед, едва не свалившись на какие-то склады ведер и тряпок. Осталось только пол подмести своими волосами, для еще большего унижения. Дрожащими руками я быстро натягиваю на себя пижамные шорты.

– Ты все это подстроил? – не могу поверить/

Алекс

Я должен ощущать триумф, сладость победы, восторг от того, что вижу ее униженной и жалкой. Но почему-то меня наоборот, переполняет злость и ярость, когда в полной мере осознаю, что Гарсиа прикасался к этой аппетитной, округлой заднице, хоть и принадлежащей девушке, которую я ненавижу больше всего на свете.

Часть меня отчаянно хочет погубить ее, выпить до дна, выпотрошить со всей ее этой напускной невинностью и святостью.

Огромная, неконтролируемая часть меня, хочет, чтобы Марина Дивакова сдохла.

Но в отличии от некоторых, я не убийца.

Я не могу убить ее, но я могу сделать так, чтобы она умоляла о смерти, или самостоятельно покончила с жизнью.

Удивительный генофонд у нее и ее мамочки, по которой сохнет мой бессердечный отец. Интересно, из-за этой суки он изменял моей матери или блядство в его крови?

В который раз за вечер, я изучаю Марину плывущим взглядом, и не могу найти в ней внешних несовершенств: она прекрасна снаружи настолько же, насколько испорчена и гнила внутри.

Красивая и манящая, как русалка. Вся такая хрустальная, прозрачная, а внутри характер, как раскаленная сталь. Она как чертова сирена, заманивающая обезумевших от ее внешней красоты и мелодичного голоса, моряков, на свой борт. Прозвище «русалка» я подарил ей много лет назад – когда она покрасила свои волосы в розовый цвет тонирующим шампунем и заявилась так на одну из вечеринок, которые устроили наши родители.

– Саш, хватит дергать меня за косички! – раздался ее нежный мягкий голосок в моих призрачных подростковых воспоминаниях. Я был влюблен в нее до одури, и производил на нее впечатление так, как умел.