Не делай больно
Шрифт:
Глава 9
Маша проснулась от криков внизу. Родители, кажется, решили поругаться. Нет, ну правда, как все-таки хорошо, что она уезжает отсюда. Маша села, потянулась, огляделась. Еще вчера вечером на этой кровати нагло восседал Егор, и, ах да, и тогда же он вновь ее подставил. Маша жмурила свои большие глаза в ярости. Она резко поднялась и сразу же начала собираться. Сегодня она должна выглядеть сногсшибательно, всем назло. Она знала, что Егор любил обедать со своими зажравшимися дружками в кафе, что неподалеку от школы – привычка,
Ее старания не прошли незамеченными. Егор и его друзья забыли об обеде, наблюдая, как она направляется к ним мимо столиков по гладкому полу, стуча каблучками легко, непринужденно.
Волны ее волос подпрыгивали при каждом ее шаге, светящиеся глаза в упор, уверенно смотрели на парней, на губах сердечком, кроме нейтрального цвета помады, лежала самодовольная ухмылка; ее легкое струящееся цветастое платье без бретелек красиво летело, массивное ожерелье с цветными камнями слепило глаза.
– Привет, – поздоровалась она и остановила свой взгляд на Егоре.
Егор нахмурился. Ну и где же вновь ее сломленное горем выражение лица? Ну почему она опять вся светится? Прошла всего лишь одна ночь! Хотя, верно, она и в ночь спала крепким сном. Егор почувствовал какое-то мучительное неудовлетворение. Он-то считал, что с ней покончено.
– Уже затосковала, милая? – натянуто улыбнулся он.
Маша глубоко вздохнула. Как же она его ненавидит! Она обещала себе быть спокойной, но как здесь выдержать!?
– Безумно, – выдавила она.
– Я знал, что ты привязалась ко мне, но не думал, что до такой степени.
Он откинулся на спинку стула, раскинув руки.
Маша быстро дышала, рот приоткрылся и дернулся – она хотела сказать что-то, но передумала, ощутив ком в горле. В ее глазах появился стальной блеск. Ее брови то сходились на переносице, то взлетали вверх. Вскоре начал дергаться и нос, так, будто она учуяла вонь.
– Ты идиот!
– Благодарю.
– Вот так просто?
Она закрыла глаза и с болью в голосе произнесла:
– Ты разрушил мою жизнь просто потому, что тебе стало скучно.
Теперь она въелась взглядом в его лицо, сжав губы и кулаки.
– Если это игра для тебя, то считай – это был первый раунд. Так что не думай, что выиграл. Теперь моя очередь, так?!
Егор оторопел. Он усмехнулся, хотя в глазах его читалось удивление и тревожность.
– Да что ты можешь? – презрительно фыркнул он, схватившись рукой за предплечье другой руки.
– У тебя я многому научилась, уж поверь.
Гордо подняв голову, она смотрела на него суженными в гневе глазами.
Друзья Егора с любопытством наблюдали за ними.
– Я хорош, тут спору нет. Но вот ты…
– Не беспокойся, тебе представится случай узнать, насколько хороша я. Увидимся в школе, ну или где-нибудь еще, – повторила она его слова с улыбкой, наглой, уверенной, и, отвернувшись, покинула кафе.
– Бабуля воспитала вас: тебя и твоих братьев.
Папа помог затащить чемодан в автобус, но Маша, не поблагодарив, и не попрощавшись, зашла в автобус и уселась на свое место. Пусть ворчит и говорит, что хочет, ей все равно. Она едет прочь, прочь…
Маша недоверчиво окинула взглядом бабушку. Она давно не жила у нее, она совершенно не знала, чего от нее ожидать. Бабушка, с завязанными в пучок седыми волосами, в простеньком голубом платьице и в удобных тапках стояла у деревянных ворот своего двухквартирного дома. Она приветливо улыбалась, уставившись на внучку светлыми глазами.
– Я так рада, что ты приехала ко мне, – сообщила она, обнимая.
– Правда?
Бабушка проводила ее в дом, усадив сразу же за стол.
Увидев угощения, Маша улыбнулась. Все пока что выглядело не так уж плохо. По крайней мере, бабуля все-таки собирается, как видимо, ее подкармливать.
Квартира казалась такой маленькой по сравнению с воспоминаниями детства, она словно скукожилась: и коридоры стали уже, и потолок ниже.
– Значит, он решил вот так тебя наказать за тот случай, – уселась бабушка рядом за стол, пододвигая Маше тарелки с пирогами.
– Да. Он просто не хочет меня видеть, вот и все.
– Ты не понимаешь, Машенька.
Маша сто раз слышала подобное обвинение от папы. Она ненавидела, когда ей так говорили. И почему взрослые считают, что сами все понимают? Потому что прожили дольше? И что с того? Где гарантии, что это обеспечивает умом?!
– Родители любят тебя. Родители всегда любят своих детей, даже если детям кажется, что это не так.
– В самом деле, бабуля? Почему тогда матери отказываются от своих детей? А отцы бросают их, уходя к какой-нибудь легкомысленной дамочке? Почему тогда в нашем мире столько детей без семей? Где их родители с их любовью?! Где они шляются? Чем они занимаются? Но, слушая истории, как некоторые горячо любят своих детей, думаешь, что уж лучше быть вовсе без родителей, чем с такими, которые притворяются заботливыми, но приносят лишь несчастья. Знаешь, бабуля, ему не удастся внушить мне, что я никчемная, что я неблагодарная, что я плохая. Не удастся. Я не буду ходить перед ним на цыпочках только потому, что ему кажется, будто я недостаточно хорошо себя веду. Ведь я веду себя нормально. Это с ним что-то не в порядке.
– Ты умная девочка, Маша, – серьезно отозвалась бабушка. – Я очень рада, что ты такая, какая есть. Не бойся, я не стану пытаться переделать тебя. Мне в тебе все нравится, – она улыбнулась, глядя на Машу.
– Честно? – удивилась Маша.
– Честно, – поддакнула бабушка.
– Но, бабуля, – Маша пододвинулась ближе, опираясь на стол, – прости, конечно, но почему тогда, если ты такая… – Маша задумалась, – нормальная, твои сыновья такие чокнутые? Прости еще раз, но они и правда ужасные люди.