Не делай добра
Шрифт:
Но, иногда, следовать своему собственному совету было легче сказать, чем сделать. Иногда, слишком легко было сожалеть о прошлом.
Может быть, кто-нибудь из соседей постучится к нему в заднюю дверь в поисках медицинской помощи. Как бы ужасно это ни звучало, Чарли дорожил этими вечерами. Они давали ему цель и скрашивали те пустые часы, когда он мог бы предаться неприятным воспоминаниям или жалости к себе. В такие моменты он часто прибегал к выпечке, но последнее, что ему было нужно, это еще одна буханка бананового хлеба. Он мог раздавать его соседям, но это всегда приводило к приглашениям зайти в дом для
Походы в пивную были одним из его любимых способов заполнить время после обеда, но Эйвери редко играл после шести. К этому времени он уже был бы дома и проводил вечер с любимым человеком, точно так же, как это делали Уоррен и Фил.
Чарли вздохнул. Быть последним холостяком в группе - отстой.
Он взглянул на конверт из плотной бумаги, лежавший на кухонном столе. Еще одно предложение о покупке его дома. Чарли жил в старом районе Денвера, который еще десять лет назад пришел в упадок. Но Денвер вложил много денег в реконструкцию центра города, и внезапно район, где жил Чарли, стал популярным местом недвижимости. За последнее десятилетие богатые застройщики скупали крошечные участки в этом районе. Они покупали соседние участки, сносили оба дома и строили на их месте новый, побольше.
С одной стороны, стоимость недвижимости резко возросла. Он мог бы заработать чертовски приличную сумму, если бы продал его. С другой стороны, до притока наличных ему больше нравился этот район. Он знал своих соседей. Он по-прежнему знал большинство из них, но новичкам было неинтересно общаться с таким сбродом, как он.
Он взял конверт и выбросил его в мусорную корзину по пути в гостиную. Он включил музыку и устроился на диване, чтобы поработать над пледом, который вязал целую вечность. Работать над пледом летом было невыносимо, у него не было кондиционера, и во время вязания плед неизменно лежал у него на коленях. Но зимой было уютно, потому что готовая часть пледа согревала его ноги, пока он вязал. Может быть, Лютик ненадолго почтит его своим присутствием.
Когда он заканчивал вязать первый ряд, у него зазвонил телефон. Это был не тот специальный рингтон, который он поставил на своих ближайших друзей, и не тот, который был на коллег или кого-то из знакомых по «Мишкам Тедди» или «кожаному клубу». Это была мелодия звонка по умолчанию, которая часто означала звонок адвоката. Он взглянул на экран и чуть не уронил телефон.
Джонас Кинкейд.
Чарли слышал о нем всего один раз, примерно через год после того, как он ушел. Очевидно, пьяный, он был в слезах и говорил Чарли, что ему не следовало уезжать. Что он думал о нем каждый день. И все же, как только он протрезвел, молчание возобновилось. За все это время от Джонаса не было ни электронного письма, ни смс, ни даже сообщения на Фкйсбуке.
Чарли колебался. Он не был уверен, что сможет вынести еще одно пьяное признание.
С другой стороны, он не был уверен, что сможет справиться и с тем, что не ответит на звонок. В конце концов, он начал бы беспокоиться, не пропустил ли он что-нибудь важное.
Его рука дрожала, когда он отвечал на звонок.
– Алло?
На секунду ему показалось, что Джонас повесил трубку. Последовало молчание, и Чарли поздоровался
Наконец, он услышал на другом конце провода признаки жизни, тихий хриплый звук, который мог быть вздохом, смешком или даже просто глубоким вдохом.
– Чарли? Это я. Это Джонас.
Теперь настала очередь Чарли замолчать. Тысячи вопросов вертелись у него в голове. Где ты? Чем ты занимался? Почему не позвонил раньше? Почему ты позвонил сейчас, когда я наконец-то нашел способ двигаться дальше?
Вместо этого он сказал только:
– Я удивлен получить от тебя весточку.
– Знаю. Прости.
На этот раз он не казался пьяным. Возможно, напуганным. Но трезвым.
– Все в порядке?
– Да. В основном. То есть, я в порядке, но мне нужно с тобой поговорить. Правда, не по телефону. Я бы очень хотел тебя увидеть.
Чарли сглотнул, несмотря на внезапно пересохшее горло.
– Ты в Денвере?
– Я приехал вчера. Можно я приеду к тебе?
И без того учащенное сердцебиение Чарли, казалось, забилось в три раза быстрее.
– Ты знаешь, где я живу.
Следующие двадцать минут он мерил шагами гостиную, стараясь не смотреть на себя в зеркало, висевшее над камином, каждый раз, когда проходил мимо него. Ему хотелось, чтобы он не выглядел таким старым. Ему хотелось, чтобы он не набирал столько веса. Ему хотелось бы точно знать, почему Джонас выбрал именно этот день, чтобы снова появиться в его жизни.
Стук в дверь, когда он, наконец, раздался, был таким тихим, что Чарли, возможно, и не услышал бы его, если бы не ждал.
Он открыл дверь с колотящимся сердцем.
Чарли хватило секунды, чтобы заметить, что Джонас теперь носит очки. У него была та же милая, дерзкая, кривоватая улыбка, которая преследовала Чарли во сне.
– Привет, незнакомец.
И вот, спустя шесть долгих лет, Джонас, наконец, снова оказался в его объятиях.
Глава 2
Джонас не был уверен, кто из них кого первый обнял, но это не имело значения. Они крепко обняли друг друга, и весь остальной мир исчез. Они провели вместе всего одну ночь как любовники, но их связывала близость, которая была глубже, чем любая дружба, которую Джонас когда-либо испытывал. В то время он думал, что, возможно, это просто потому, что они оба были чертовски одиноки. Но за шесть лет, прошедших с тех пор, как они виделись в последний раз, Джонас встретил немало друзей, и ни один из них не мог сравниться с тем, что он испытывал здесь, в этом доме, с этим человеком. Только его отношения с сестрой были близки к этому.
В мире просто не было никого, похожего на Чарли.
Джонас, наконец, отстранился настолько, чтобы заглянуть Чарли в глаза. Он выглядел старше. Он слишком сильно беспокоился о тех, кто его окружал, и это беспокойство глубоко въелось в его плоть, залегло вокруг глаз, на лбу появились морщинки. Он немного располнел, но это ему шло, как и борода, которая тогда была всего лишь щетиной. Джонас коснулся рукой щеки Чарли, желая ощутить на ладони его жесткие, пушистые усы.
Джонас чуть не поцеловал его. Он хотел этого больше всего на свете, но понятия не имел, оценят ли его чувства по достоинству. Насколько ему было известно, Чарли теперь женат. В конце концов, прошло шесть лет.