Не делай этого
Шрифт:
Лиззи смущенно кивнула головой, с нескрываемым восхищением посмотрев на старшую сестру: ей никогда (хоть живи ещё сто лет!) не научиться так чётко излагать свои мысли.
– Я понимаю!
– Ты помнишь наш вчерашний разговор?
Сразу же погрусневшая Лиззи смущенно отвела глаза: она по-прежнему болезненно переживала случившееся на пикнике.
Меган Грэкхем целовалась с Вудвортом! Мэри сурово свела брови на переносице: теперь она была настроена гораздо более воинственно по отношению к юной бесстыднице.
– Ты - Кларенс, - жестко напомнила она сестре, - леди Элизабет, дочь виконта Кларенса!
Лиззи изумленно округлила глаза.
– Но разве ты не говорила мне раньше, что знатность рода ничто рядом с добродетелями людей?
– Важно всё! Но главное для девицы знатного происхождения - это честь её высокородной семьи. Сегодня ты окажешь особое внимание графу Мэтлоку, и Меган сразу же поймет, что дистанция между вами непреодолима! Поймет это и...
– Мэри нервно облизнула потрескавшиеся от слишком страстных поцелуев губы, - сэр Генри!
ЗАВТРАК.
Мэтлок как и обещал появился в Кларенс-холле спозаранку и подоспел как раз к завтраку.
– Сестре гораздо легче,- любезно пояснила ему миссис Харрис, приглашая гостя к столу,- мы с мамой даже рассчитываем, что она сегодня выйдет к чаю!
Несмотря на бессонную ночь и общую усталость, она излучала приветливость и радушие, чего не скажешь обо всех остальных домочадцах.
Виконт хотя и растянул губы в имитации дружелюбной улыбки, явно страдал с похмелья, с отвращением глядя на яичницу с беконом. Сурово сведенные брови матери мешали Кларенсу более резко высказаться по поводу меню, и он оживился только в тот момент, когда лакей поставил перед ним графин с ледяной водой.
Сама же леди Кларенс нервно покосилась на будущего зятя и невнятно пробормотала приветствие. Мэтлок тяжело перевел дыхание и через силу пригубил предложенный чай.
Если бы не полученное от Хошема согласие на брак, то пережитые в общении с этой дамой минуты стали самыми неприятными в его жизни. Леди Кларенс категорически не желала отдавать свою дочь замуж за Мэтлока .
– Лиззи совсем ребенок, - горячо возражала она.
– Вы на двадцать лет старше её, и умнее раз в сто! Что останется от вашего чувства после окончания медового месяца? Вы безжалостно бросите мою дочь ради более интересных и значительных женщин, и жизнь бедняжки превратится в адский кошмар унижения! Да, у меня нет денег, чтобы сделать Лиззи достойное приданое и вывозить в свет в поисках подходящей партии, но чтобы своими руками обречь невинное дитя на такую муку, нужно иметь сердце волчицы!
Вся история брака Дианы и виконта Кларенса предстала перед Мэтлоком настолько ярко, словно он побывал на исповеди этой супружеской пары.
– Я не похож на вашего покойного мужа, - резко возразил он.
– И если я почти в сорок лет собрался жениться, то явно не для того, чтобы изменять своей жене. Мне нужны семья, дети, крепкие доверительные отношения, устойчивый быт!
– Только не надо меня жалеть!
– женщина неожиданно вспыхнула гневом.
– Кларенс был не так плох, как принято о нем думать. Если бы вы знали, каким мог быть сэр Джордж - ласковым, внимательным, весёлым! А как он любил Лиззи! Кларенс мог часами
– Нисколько не сомневаюсь, - сухо согласился сэр Сидней, - что он был прекрасным отцом, но я хочу устроить свою жизнь в собственном понимании супружеского счастья, а это предполагает любовь не только к детям, но и к жене!
– Это я во всем виновата,- неизвестно в чем повинилась взволнованная виконтесса, - не смогла сделать сэра Джорджа счастливым: была слишком скучна и незатейлива для такого блестящего денди, поэтому столь быстро прискучила ему!
Никто не ждет логики от женщины: любой здравомыслящий мужчина знает, что это несовместимые понятия. Но всему же есть передел!
– Я люблю вашу дочь,- вышел из себя Мэтлок, - и хочу, чтобы она всегда была рядом со мной. Это ответственный, обдуманный шаг с моей стороны. Неужели вы считаете, что я не смогу разобраться в собственных желаниях, если не буду их сверять с выходками покойного виконта? И я не понимаю, какого же жениха вы предполагаете отыскать своей дочери, чтобы полностью защитить её от неизбежного, с вашей точки зрения, адюльтера? Семидесятилетнего немощного старца?
На глаза леди Кларенс набежали слезы: он загнал её в тупик, но женщина все равно упрямо продолжала отстаивать свою точку зрения:
– Лиззи не готова вести светскую жизнь, она типичная провинциальная барышня. Любит животных и сельскую жизнь! Не будете же вы всю жизнь прятать жену в деревне?
– Леди Элизабет говорит, не коверкая слов, умеет правильно пользоваться столовыми приборами, обладает приятными естественными манерами, и если поблизости нет лошадей, с ней вполне можно общаться. На худой случай, просто помолчать! Многие лондонские барышни не могут похвастаться даже этим!
– граф гневно перевел дыхание, а потом уже тише добавил.
– Я вас вообще не понимаю. Какого будущего вы хотите для своей дочери?
Леди Кларенс нервно сглотнула, в отчаянии глядя на мрачного, но исполненного решимости до конца защищать свои интересы мужчину.
– Возможно, какой-нибудь молодой человек из небогатых джентри, - неуверенно пробормотала она,- тоже любящий лошадей и собак. Им было бы интересно вместе.
Мэтлока чуть не разорвало от злости.
– Ни один "молодой человек из небогатых джентри", - язвительно перефразировал он даму, - не женится на девушке без гроша в кармане и с громкой славой двоеженца отца вместо приданого. Да его живьем сожрут близкие за такой мезальянс! Только хорошо обеспеченный джентльмен может позволить себе эту слабость, и этот человек - я!
– Кларенс не был двоеженцем, это клевета! Он мне всё объяснил: имела место шутка, а та женщина поверила...
– Эта шутка могла закончиться для Кларенса виселицей! Ему просто повезло, что его любовница умерла. И вообще, - прервал он рвущиеся с губ леди Кларенс очередные возражения, - я затеял этот разговор только из уважения к вам: сэр Арчибальд ответил согласием на моё предложение.
Больше всего на свете леди Кларенс боялась вызвать недовольство благодетеля семьи - мистера Хошема, поэтому ей только и осталось, что прикусить язык да смириться с неизбежным. Понятно, что она всё равно осталась при своем мнении, поэтому весьма уныло наблюдала, как граф вежливо пригубил чай.