Не делай этого
Шрифт:
Вопреки выказанному желанию как можно быстрее попасть домой, путь Мэри лежал не в дом викария, а в глубь заросшего парка. Здесь около полуразрушенной часовни находилось старинное кладбище Кларенсов - место практически заброшенное.
Покойный виконт покоился под простой гранитной плитой, украшенной странной эпитафией: "Я многого хотел, я многих любил и здесь нашел свой покой!". Кто был автором этих строк, и зачем они появились на могильном камне, мог объяснить только Хошем, на деньги которого он был установлен.
Мэри уселась на покрытую лишайником каменную скамью и огляделась.
Однако молодой женщине было не до красот природы, на душе у неё царила тошнотворная мгла. Сжавшись в комок, Мэри невидящими глазами смотрела на могилу отца вся во власти тяжелых раздумий.
Итак, она изменила мужу, принципам, клятвам - всему, во что свято верила, достаточно было молодому красавцу оказаться в темной комнате на расстоянии вытянутой руки! И всё: её разум парализовала постыдная страсть! Плотский грех, который Мэри всегда с таким гневом клеймила, поработил тело, вверг в такое сладострастие, что она и сейчас не может прийти в себя!
Почему это случилось именно с ней? Как Мэри могла допустить подобное? Ведь перед её глазами постоянно стоял кошмарный итог жизни разнузданного отца!
Родители... мысли о них приносили ей настолько страшную боль, что Мэри, будучи ещё ребенком, запретила себе воспоминания. Однако сейчас они вдруг нахлынули: мать и отец сидят на диване и смеются, глядя, как она играет с котенком. Отец нежно обнимает юную прекрасную женщину, целует её волосы и руки, гладит округлившийся беременностью живот... у него такое счастливое и просветленное лицо!
Они любили друг друга. Эта мысль с неожиданной ясностью дошла до Мэри именно сейчас. Родители сильно любили друг друга, и что из того, что отец был женат на другой женщине?
– Я сошла с ума,- застонала Мэри, схватившись за виски,- это наваждение... Дьявольское наваждение! Нельзя провести ночь с любовником, и жить потом как ни в чем не бывало. Нет... нет... я не могу опозорить мужа, мать, всех кто меня любит! Нужно забыть...
Молодая женщина истерически рассмеялась. Легко сказать - забыть? Как забыть лучшую ночь в своей жизни: пребывание в раю, жар греховных объятий, сладость поцелуев? Легче перестать дышать! Но как теперь смотреть в глаза Джону?
– Что же мне делать?
– взвыла, раскачиваясь от боли, отчаявшаяся молодая женщина.- Как вернуть душевный покой?
– Покой для могильных камней, а для прекрасных женщин любовь - это и есть жизнь!
Мэри вздрогнула и испуганно огляделась. Никого не было вокруг, но она же отчетливо слышала странно знакомый голос!
– Ну вот, - с горьким смехом сказала она себе, поднимаясь со скамьи, - до чего я дошла! Слышу голос отца... так и до Бедлама недалеко!
Но прежде чем уйти, Мэри старательно отскоблила могильный камень ото мха и лишайников, оборвала траву вокруг и, немного пройдясь, набрала цветов.
– Прости меня, отец, - положила она букет на могилу, - я не знала, каково это - потерять голову! Но может, я сама не права, и нам с Джоном ещё не поздно всё исправить?
СУПРУГИ.
Преподобный
Разложив все свои платья, она крутилась перед зеркалом в низко вырезанной рубашке, прикидывая то одно, то другое к груди. На голове у неё была сооружена модная прическа с кокетливым куском тончайшего кружева с лентами, призванном изображать чепец.
Викарий и не подозревал, что в гардеробе его известной скромностью и строгим вкусом жены есть такие легкомысленные вещи.
– Мэри, - шокировано пробормотал он, застыв на пороге,- что вы делаете?
Жена повернула к нему непривычно взволнованное лицо, но сразу же смущенно отвела глаза:
– У Кларенсов радость, мистер Харрис, - пояснила она, - Мэтлок всё-таки сделал предложение Лиззи! И теперь мне нужно сделать всё, чтобы помолвку не сорвала какая-нибудь случайность.
– Кларенсы без вас разберутся со своими делами, - недовольно заметил викарий, - мне надоело жить соломенным вдовцом, и не нравится, что моя жена проводит ночи вне дома!
– Но, дорогой, вы же знаете, что Лиззи заболела...
– Вы постоянно заняты то сестрой, то гостями Кларенсов, и я уже забыл, когда мы в последний раз провели вечер вместе!
– Мэтлок - состоятельный человек, и у него имеются более богатые приходы, чем хошемский! Сколько можно прозябать в безвестности? С его связями и вашими способностями можно легко сделать карьеру епископа!
Викарий недоверчиво хмыкнул, обведя пристальным взглядом нежную линию обнаженных плеч супруги.
– Я не хочу делать карьеру епископа,- холодно заявил он,- меня вполне устраивает наша жизнь, так же, как и одежда, которую вы носили до этого дня. Мэри, я не желаю, чтобы моя жена выряжалась в такие скандальные рубашки: они скорее обнажают, чем скрывают ваше тело!
Его супруга нервно хмыкнула, разглядывая себя в зеркало.
– Я не собираюсь выходить из дома в одной рубашке, мистер Харрис! Но сегодня в Кларенс-холле будут гости, и мне бы хотелось надеть более нарядное платье, чем обычно! Жена англиканского викария вовсе не католическая монахиня, чтобы принимать будущего зятя в нагруднике и облачении. Кстати, если у вас нет желания в этом участвовать, можете оставаться дома.
– Спасибо, - сарказма в голосе Харриса хватило бы на троих, - вы так заботитесь обо мне! Но я женился не для того, чтобы в одиночестве проводить дни и ночи. Мне плевать на ваших родственников, их планы, гостей и женихов чокнутой сестрицы! Я требую, чтобы моя жена находилась рядом со мной... и не в гостиной Кларенс-холла!
– Но помолвка Лиззи...
– Жду не дождусь, когда какой-нибудь сумасшедший увезёт её отсюда! И если это сделает Мэтлок, то так ему и надо! Весьма неприятный тип...
– Дорогой, - Мэри была само терпение,- если вы хотите, чтобы моя сестра вышла замуж, то придется потерпеть мою занятость делами Кларенсов. Иначе ничего не получится. У Лиззи настолько непрактичный ум, что с неё станется и отказать графу. И тогда не Мэтлоку, а вам придется позаботиться о моих братьях.
Викарий возмущенно фыркнул: