Не демоны и не ангелы
Шрифт:
Исчезает мысль, развитие, среда для честности и порядочности, исчезает человек – появляется инстинкт, и снова закрывается круг. Костя отхлебнул. Все-таки бороться с глупостью нужно, но это борьба не явная, она даже не борьба, в прямом её смысле, а сизифов труд. Косте опять стало не по себе. В голове появился голос. Он мягко и настойчиво предложил Косте не волноваться, “конечно, хочешь вызвать панику, призови всех к спокойствию” – пронеслось в голове у Кости. Но тот же голос вдруг явственно хихикнул и согласился с утверждением. Допился! Костя вспомнил Владимира Семёновича Высоцкого, «уж лучше с чёртом, чем с самим собой», на что голос снова хмыкнул.
В мыслях Константина стало светло и чисто. Появился он сам, как из зеркала, наблюдая за своим состоянием. Остальные два места, напротив Константина, заняли две фигуры: один был больше похож на демона, а второй, в белом и с огромными синими глазами –
– Итак, будем знакомы, – широко улыбнулся демон. Несмотря на попытку изобразить естественную улыбку, он не смог утаить скрывающуюся за ней фальшь.
– Шиза, значит, всё… – Константин ожидал от себя, но всё равно было страшно. Страшно не умереть и исчезнуть, нет – стать ещё более ненужным и слабым, чем сейчас – нелегкая перспектива, но и её можно принять, – Приготовились! Марш! – Кстати, а почему я сказал вслух?
– Нет, не шиза, ты кандидат, – слова демона были приятны и понятны.
– Какой кандидат, к чему? – недоуменно спросил Константин.
– Тебя выбрали те, кто живет, жил и будет жить дальше. Твоё видение мира устроило большинство.
– Ты сможешь принять правду, какой бы она не была – сказал ангел.
– Я не хочу изменять мир под себя, мне хочется, чтобы мир стал ближе и понятнее всем, не мне одному.
– Ты прав, – неожиданно сказал ангел, голос у него был глубокий и тихий, без намека на сострадание и жалость, чистая стерильная правда.
– Мир не меняется от одного человека, но запал всегда один, сейчас настолько всё неправильно и плохо, что нам надо будет участвовать, – ангел был обстоятелен, кто бы сомневался, – мир изменится не по твоей воле, но с твоим участием.
Демон откровенно хохотнул.
– Тебе сегодня достаточно или рассказать про нас?
– Достаточно, – Костя вспомнил про недопитое пиво и желании обратиться к врачу.
– Нет, – ангел был непреклонен, – Легенда о Содоме и Гоморре аллегория, но имеющая свои основания. Когда мир погружается в хаос неверия и алчности, выбирается один человек, который имеет хоть какое-то представление о добре и зле. Сейчас этот человек – ты. Мы представляем одно целое, но в разных ипостасях, а ты собираешь воедино. Теперь всё!
Картинка исчезла, Костя сидел в той же позе, абсолютно трезвым. Он разделся и, вылив пиво в раковину, лег спать. Спал крепко и без сновидений. Только мысли кружились в голове, не отвлекая от сна. Мысли….
Когда мне задавали вопрос “как?”, я делал паузу, прежде чем ответить. Меня всегда интересовало не «что», а именно «как»: как приходят письма, как их считывают, какие понятия для индекса, и почему улица называется как-то и имеет какой-то номер. Я не обращал внимание на кручение пальцем у виска моих друзей и подруг, но, когда это становится массовым…. Боже! Какой ужас! И ты как в эксперименте Соломона Эша начинаешь сомневаться в собственной сознательности, становишься сам себе изгоем, начинаешь копаться в себе и искать не решение, нет, искать собственную уязвимость и неправильность, и, замыкаясь, становишься ненужным себе, не говоря об остальных – жуткая ирония, плата за разум, бесчеловечная плата. Второй вопрос – «зачем?». Зачем то, зачем это, для чего? Suum cuique – каждому своё, говорит нам латынь, а на русском звучит вопрос – зачем тебе? Но хуже всего, когда этот вопрос не звучит вовсе, и тебе равнодушно, и тебе не надо – вот это уже не смешно. Вообще равнодушие – страшный порок, самый страшный из всех. Тебе не нужно, не интересно, не любопытно, не интригующе, не смешно, не чувствительно – в итоге ты мертв. Нет, физически ты дышишь, ходишь, даже говоришь, но слова пусты – это и есть смерть. Неправильно быть мёртвым среди живых, распространять сладкий запах зависти, уныния, высокомерия, зачем? Опять это слово «зачем». Купи себе новую одежду, купи себе новый телевизор, телефон и массу еще более нужных вещей, возьми их себе, не задавай лишних вопросов. А когда ты спрашиваешь «зачем», ты выпадаешь из местной ойкумены, ты изгой. Конечно, мне нужна новая одежда, вкусная еда, и новые вещи, но возводить в культ? Зачем? Опять треклятое «зачем».
Мне всегда казалось, что сделать что-то полезное – приятно, это уже подарок судьбы, но оказалось, что продать, представить гораздо выгоднее – гораздо существеннее и важнее, так зачем делать, если всё получит тот, кто продал, извечный вопрос зачем? Тебе говорят: “мы тебя не понимаем, ты говоришь сложно и непонятно”, но ведь встречал много людей, которых я не понимал, но я старался их услышать, принять и понять! А вы? Те, кто говорит со мной на языке «нового времени», вы слышите? Пытаетесь? Я ненавижу равнодушие, и сам становлюсь равнодушным
Глава 2
Они явились к нему снова где-то ночи через две, когда Константин был дома и уже предвкушал вечер с бокалом пива в руке. Он собирался в магазин, когда в сознании настала тишина, уже знакомая, и он упал в кресло напротив двух фигур.
– Решение принято, Константин, – ангел был немногословен, а огромные синие глаза бесстрастны.
Константин на секунду задумался. В памяти еще были свежи картины прошлого посещения. Его испуг, наверное, был явно написан на лице, впрочем, если бы явление было в этом мире, хотя….
– Мы в новом мире, – демон был более внимателен к Константину и мог более подробно объяснить действия всей троицы, правда всё равно никогда не делал этого полностью, – ты теперь будешь с нами, мы тебе будем помогать. Ты будешь помогать нам определять общее направление. Константин, у нас есть помощники из нашего общего прошлого и будущего, они будут приходить, когда возникает необходимость, но в таком обличии в каком удобно им, а не тебе, будь внимателен.
– А как я буду узнавать? – Константин явно был растерян. Что ждет его? Как оно будет происходить? Этот извечный вопрос «как»! На вопрос «зачем» у Константина уже был ответ, он понял. Но легче от его понимания не стало, а жалеть себя Константин давно не позволял даже мысленно.
– У тебя всё появится в голове: проекции и образы. Не скажу, что ты всему научишься сразу, но знать и чувствовать изменения будешь, – демон прямо источал любезность.
– Ты будешь появляться с нами или без нас во многих местах сразу, – ангел всегда говорил немного, но очень в тему. Правда – странная вещь. Одно слово может изменить многое, если оно сказано к месту. Теперь Константин знал это наверняка.
– Твоя и наша цель – научить новому: научить людей видеть и слышать. И ты, как человек, будешь помогать нам, нелюдям, доносить это человечеству: как видеть, слышать, чувствовать, понимать, сочувствовать. Понять человека может только человек, поэтому ты с нами, – демон был многословен, хорошо хоть он объяснял подробно, иначе Константин бы потерялся и испугался неведомого. Как оказалось ангел и демон взаимно дополняли друг друга, один говорил подробности без истины, другой истину без подробностей, а человек преображал в чувственное восприятие две эти крайности, или взгляда, выбирать человек всегда может, и должен, но почему-то, иногда просто боится.
– Ты будешь сводить нашу деятельность воедино.
– Твоё чувственное восприятие мира отразится на нашей общей деятельности. Так как ты живешь в России, отсюда пойдут изменения, и именно здесь нас будет больше. Ненамного, но больше, нежели в других местах Земли. В остальных частях света твоего влияния будет существенно меньше, но там мы справимся сами, – демон даже вздохнул от горечи, что ему придется работать за кого-то, а он, итак, перегружен и переработал.
– А я останусь человеком? Ну я хотел сказать мои натура не сотрется за всеми проявлениями? – Константин думал, что сейчас начнут потешаться над ним как в жизни над его мыслями.