Не для любви
Шрифт:
Ольга всегда ела торт вилкой, за что тоже постоянно выслушивала от папаши оскорбительные замечания.
— Оля! — закричала мать, но она зря волновалась, потому что отец успел затормозить и уселся на один из табуретов.
Положив перед собой вилку и нож, Ольга схватилась за край столешницы, наклонилась в сторону отца и подняла бровь:
— Подарок твой где, честный человек? Доставай, не стесняйся! — спокойно сказала она.
— Какой подарок? — угрюмо спросил отец.
— Который ты приготовил для мамы на день рождения. Где он?
— Оля, да не надо мне ничего! — попыталась разрулить ситуацию
— Да конечно же не надо, зачем тебе? — ответила Ольга матери, но смотрела при этом на отца. — Он же ничего, кроме своего корнишона, тебе за тридцать два года не подарил ни разу. Только на прерывания успевал вовремя отправлять.
Мать закрыла рот ладонью, с ужасом глядя на Ольгу.
— Что уставились? Я видела свою детскую медицинскую карту, а там чёрным по белому написано, сколько у матери было беременностей и сколько родов. И как закончились беременности, если не было родов. Это только до меня, а ведь наверняка были и после! За тридцать два года брака ни цветочка, ни шоколадки! Ни "спасибо" за то, что мать работает с тобой наравне, хотя на пенсии по горячей сетке уже пять лет, потом к плите встаёт дома, или на огород едет, или уборку делает, или твои вонючие носки и проперженные труселя руками стирает! Как же, ты ведь пуп земли и царь зверей, тебе по определению все обязаны!
— Неблагодарная, — покачал головой отец. — Тварь неблагодарная!
— А за что мне тебя благодарить? Может, за счастливое детство? Я ведь у тебя как сыр в масле каталась, правда? И по стране путешествовала, и образование получила, и одевал ты меня, как куколку, ага? И я прям много чего видела в жизни, помимо картофельного поля? Вы ведь даже из того, что я начала зарабатывать на почте в четырнадцать лет, половину у меня отнимали. Что бы ни попросила — один ответ: "Ты же знаешь, что сейчас нет денег". Да конечно же сейчас нет, только это "сейчас" у нас вечное! На день рождения вы мне ни разу не разрешили никого пригласить, потому что "всё сожрут, как в прорву, а подарят одни книжки"! А сами всегда дарили мне на день рождения только то, что мне и так пора было покупать. Я ведь училась нормально в школе, потянула бы высшее хоть какое-нибудь. А мне что сказали? "У нас нет денег, чтобы тебе высылать на жизнь в большом городе, кормить тебя, дармоедку. Никакой десятилетки, после девятого класса шуруй в училище на гособеспечение, профессию получай, а когда сама начнёшь зарабатывать, тогда поступай хоть в консерваторию"! Что, не так было, скажешь?
— Оля, но не совсем же мы пропащие родители, не самые плохие? — расстроенно спросила мать. — Вот будут у тебя свои дети, тогда поговорим. Посмотрим.
— Мои дети будут самыми счастливыми в мире! И никогда не будут жить так, как я жила.
— Да ты родиииии сначала хоть одного! — почувствовав поддержку жены, взбодрился отец.
— Всё, пойду я, — махнула Ольга рукой, а потом повернулась к отцу: — Если узнаю, что ты не разрешаешь матери носить мой подарок или что-то с ним с делал, клянусь: тебя закопают так, что никто никогда не найдёт.
Конечно, Ольга блефовала, но она вдруг поняла, что отец её боится, потому поверит в этот бред.
— Не надо мне твой подарок, Оля, — покачала головой мать и подвинула к Ольге гарнитур. — Забери. Не надо.
— Да
Накинув пальто и взяв сумку, Ольга вышла из квартиры и изо всех сил хлопнула дверью.
* * * * * * * * * * * *
Вернувшись от родителей, Ольга как следует заперла двери, занавесила окна, переоделась в домашний костюм и устроилась на полу около одной из стен. Отодвинув ножом часть плинтуса, Ольга запустила руку в своеобразное отверстие и достала свёрток, перетянутый аптечной резинкой.
Не ахти какой тайник, конечно, но не в матрац же прятать свои накопления! Зная, что отношения с Вадимом не могут быть вечными, Ольга в течение двух лет методично откладывала деньги и готовила для себя пути отступления.
Кажется, пресловутый "чёрный день" настал, пора сматывать удочки. После того, что сделал Вадим, Ольга не могла и не хотела оставаться в его фирме, его квартире и его жизни. Отец, каким бы ни был, оказался очень близок к истине, называя её проституткой. Именно в качестве "специальной девочки" Ольгу и использовали вчера.
Получается, в этом городке её больше ничто и никто не держит: с родителями она поссорилась, с Вадимом рассталась, брат давно не живёт здесь. А если уезжать, то только в большой город, в областной центр; менять шило на два шила смысла нет, потому маленькие города — не вариант.
Пересчитав деньги, Ольга прикинула: на первое время хватит. Она снимет комнату и будет искать работу. У Вадима она работает без трудовой книжки, так что увольняться вовсе не обязательно. Те деньги, которые он ей задолжал за работу, пусть оставит себе, в виде небольшой компенсации. Не хотелось бы, конечно, попускаться этими деньгами, тем более, сейчас они нужны ей как никогда, но общаться с Вадимом Ольга была совсем не настроена.
Звонок в двери раздался в самый разгар Ольгиных напряжённых размышлений. Быстро спрятав деньги и убрав нож, Ольга заглянула в глазок и охнула: на площадке стоял не Вадим, как она почему-то решила сначала, а Иван Николаевич.
— Олюшка, не бойся, открывай, — сказал он. — Я слышу, как ты возишься у глазка.
Тяжело вздохнув, Ольга послушно открыла двери.
— Здравствуйте, Иван Николаевич, — вежливо поздоровалась она.
— Здравствуй, Олюшка, — Никифор внимательно и ласково смотрел на неё. — Позволишь войти?
— Входите, — пожала плечами Ольга и отодвинулась, пропуская гостя. — Вы без охраны? Не боитесь меня?
— Нет, Олюшка, не боюсь. А охрана мне сейчас меньше всего нужна — разговор у меня к тебе очень уж приватный.
Иван Николаевич запер двери, снял обувь, как простой смертный, и прошёл прямо в кухню, попутно оглядев квартиру.
— Чай будете, Иван Николаевич?
— Буду.
— У меня только пряники к чаю, больше ничего нет.
— А больше и не надо ничего, давай пряники.
Ольга разлила по чашкам чай и села напротив гостя.
— Вижу, подарок пришёлся по душе? — скромно заметил Никифор, и Ольга, вспыхнув, непроизвольно коснулась ушей.
Вспыхнула, потому что вспомнила: букет-то она маме передарила! Но гость ничего о букете не сказал.