Не для любви
Шрифт:
Глеб усмехнулся и покачал головой, оставшись сидеть там, где сидел.
* * * * * * * * * * * * *
Ольга, устроившись на диване напротив большого телевизора, задумчиво пила вечерний чай, абсолютно не обращая внимания на то, что происходит на экране.
То, что случилось в её жизни сегодня утром, было в разы поинтереснее любого кино. Сегодня утром, когда она приехала в адвокатскую контору, чтобы ознакомиться с завещанием, в офисе её ждали сыновья Ивана. Горели желанием познакомиться.
Вроде, и прошло знакомство вполне
Однако семье Никифоровых пришлось считаться с последней волей ушедшего Ивана, и они приняли это, — у них просто не было другого выхода.
Всё бы ничего… Если бы одним из сыновей Никифора, тем самым младшим, не оказался Глеб. Тот самый Глеб, с которым она познакомилась в день своего двадцатипятилетия полтора года назад. Мужчина, с которым она провела самый чудесный в мире вечер и самую прекрасную в своей жизни ночь, а потом сбежала от него.
Судьба всё же подкараулила хитрую и продуманную Ольгу, как следует дав молодой женщине под дых своей извращённой иронией…
Конечно, Глеб никак не стал обнаруживать того, что они знакомы, но Ольга видела по его глазам, насколько глубоко его потрясла и эта новая встреча, и сама ситуация.
Теперь он всё знает о ней… Что ж, это даже лучше. Наверняка сыновья Ивана раскопали всю её подноготную, тщательно исследовав всё грязное бельишко. Зато можно теперь не притворяться белой розой и ничего не изображать при следующей встрече. В том, что Глеб появится, Ольга ни секунды не сомневалась.
* * * * * * * * * * * * * *
В десятом часу вечера Ольге позвонил консьерж и сообщил о том, что к ней пришли. Даже не спросив о том, кто именно пришёл, Ольга дала разрешение, согласилась принять поздних визитёров.
Визитёр оказался один, и он был уже изрядно пьян, хотя на ногах держался крепко и полностью себя контролировал.
— Надеюсь, ты не за рулём? — после приветствия усмехнулась Ольга, закрывая за Глебом двери квартиры.
— Не твоё собачье дело, — коротко бросил он, скинул кроссовки, бросил в кресло кожаную куртку (конец августа удивлял октябрьской погодой) и расположился в другом кресле, вытянув длинные ноги.
— В этом доме принято приветствовать друг друга и мыть руки, — холодно заметила Ольга и села на всякий случай подальше от Глеба.
— Да что ты говоришь? — поднял чёрные брови Глеб, не сделав даже попытки встать. — Давай сейчас ты ознакомишь меня со всеми правилами этого дома, чтобы я был в курсе, так сказать. Как у тебя тут, очень строго?
— Очень строго. Но для мажоров закон всегда не писан. Они считают, что в чужом доме могут швырять свои кроссовки в разные стороны и плюхаться в кресло, не вымыв руки.
— И как давно шлюхи начали диктовать окружающим правила поведения?
— Я думаю, что врываться в чужой дом и оскорблять хозяев во все времена могли позволить себе только исключительные дегенераты, тут как раз всё неизменно. Даже память отца для вас ничто, правда, Никифоров Глеб Иванович? Так жалко уплывших денег, что в глазах темно?
— Не смей касаться имени моего отца своим грязным языком! — Глеб вскочил, но Ольга успела его опередить, тоже встала и отошла за кресло.
Мало ли, что у него на уме? Тем более, он пьян. Следует соблюдать осторожность.
— Буду касаться столько, сколько захочу, — холодно процедила Ольга. — Ваня был самым главным человеком в моей жизни. Столько, сколько он для меня сделал, не делал никто и никогда. Я всем обязана ему, кроме появления на свет, разумеется. И если Иван счёл нужным оставить мне что-то после своего ухода, я не откажусь ни от копейки, так своим старшим братьям и передай. Я к вам не лезла никогда и не собиралась, это вам приспичило знакомиться.
— Конечно, приспичило! Врага нужно знать в лицо.
— Какой я вам враг? Если бы не завещание, вы бы и не узнали о моём существовании никогда. Живите и дайте жить другим. Вам что, денег не хватает? Отец вас обездолил?
— Просто очень обидно за отца. И за маму. Таким, как ты, не понять, — устало и отчаянно сказал Глеб, отошёл к окну и невидящим взглядом уставился в совсем сгустившуюся темноту. — Часть безопасников, видимо, знали о тебе, но никогда не признаются даже под пытками, это уж ясно. Настолько верны отцу, до сих пор верны, как псы.
— Это ещё раз подтверждает тот факт, что Ваня был необыкновенным человеком, фантастическим.
— Вот только тебя он не смог раскусить, — горько усмехнулся Глеб. — Или не захотел. Такие мрази, как ты, всегда кусают руку, с которой кормятся.
— Полегче, — предупредила Ольга.
Хотя что она могла сделать? Как заткнуть ему рот?
— Что "полегче"?! — Глеб резко отвернулся от окна и гневно уставился на Ольгу. — Ты пользовалась и пользуешься всем, что дал тебе отец, а сама изменяла ему на каждом шагу!
— Тебе сказать, куда засунуть твои конспирологические выкладки? Всё, вали давай отсюда, твой визит слишком затянулся!
— Ах, ты дрянь! — Глеб в два прыжка оказался рядом и навис над Ольгой.
Она не боялась его. Опасалась, но не боялась, интуитивно чувствуя, что физически он ничего плохого ей не сделает, не сможет, не посмеет.
— Ты что, спорить сейчас будешь? Со мной-то? — почти рычал Глеб.
— С тобой-то! — кивнула Ольга. — Я не изменяла Ивану.
— Ты совсем отмороженная что ли? Не изменяла она… Кому другому это рассказывай, только не мне, шлюха! А то я не помню, с каким энтузиазмом ты трахалась со мной, как самозабвенно отдавалась! Тогда, когда я не знал, кто ты есть?