Шрифт:
Пролог
Читаю документ и буквы разбегаются у меня перед глазами.
Рецепторы носа улавливают терпкий мускусный запах. Я узнаю этот запах из тысячи. Перевожу взгляд на дверь и перед моими глазами предстает растерянный Матвей. Все в той же черной футболке и тёмно-синих джинсах, которые обтягивают его крепкое мощное сильное тело. Как в день нашего знакомства. Только сейчас его сексуальный вид не вызывает во мне желание и томление, как это было раньше.
Сейчас я вижу лживого
Как я могла быть такой дурой?
Прошла уже через этот этап слепого доверия. Хлебнула дерьма, еле выбралась.
И он знал!
Он знал через что я прошла, от чего отказалась, зареклась больше никогда не любить.
Он рушил мои бастионы, по кирпичику разбирал стену, которой я отгородила свое сердце.
Пробрался, чтобы ударить в самое больное место.
И ради чего?
Ради денег.
— Сволочь! — кидаю в Матвея ворох бумаг, которые секунду назад держала в руках.
— Мил, я все объясню — Матвей выставляет вперёд руки, медленно надвигаясь на меня.
На его лице написаны неподдельные искренность и сожаление.
Только этой маской меня не проймёшь. Я уже увидела его истинное лицо.
— Скотина! Урод! — бросаюсь к нему, чтобы дать пощечину.
Ладонь обжигает жгучей болью, когда я достигаю своей цели.
Слезы застилают глаза, мешая обзору, но мне все равно.
Наощупь луплю по его лицу, по плечам, кулаком в мощную грудную клетку.
Матвей даже не пошатывается. Стоит истуканом с виноватым выражением лица и молча сносит удары.
Эта его покорность выключает во мне всю ярость и отчаяние, заполонившие меня. Из лёгких будто выкачали весь воздух. В висках взрывается острая боль, вызывая черные мушки перед глазами.
— Мил, пожалуйста, успокойся. Тебе нельзя волноваться, — шепчет Матвей.
— Ты и об этом знаешь? — удивлённо хмыкаю. — Конечно знаешь. Ты все обо мне знаешь! — продолжаю лупить его по плечам, не обращая внимание на боль в ладонях и голове. — Что я ем на завтрак, как плачу коммуналку, как угрожать мне, используя мою дочь! Ты все обо мне знаешь!
Захлебываюсь истерикой, понимая, что у меня осталось несколько минут сознания. Что будет дальше я не знаю. Мне осталось жить несколько минут.
— Мил, я никогда не угрожал ни тебе, ни Леське. Я люблю тебя.
Его тихий хриплый голос с трудом слышится сквозь гул в ушах.
— Любовь? — истерично смеюсь. — Ты все оправдываешь любовью! Только любовь — это ложь!
— Это не так Мила, — Матвей обхватывает меня руками и прижимает к себе. Делаю последний вдох, запоминаю терпкий аромат его одеколона, смешанный с его мужским мускусным запахом.
— Если обидишь Леську, я тебя с того света достану, — шепчу устало,
— Мил, нет! Очнись! Открой глаза! Боже, пожалуйста, только не сейчас! — звенят в ушах крики Матвея. Ощущаю, как он несильно хлопает ладонью мне по щекам в попытке привести меня в чувство. Только знаю, что это бесполезно.
Я умираю.
1. Мила
Все события, названия и имена в книге вымышлены.
Раскатистая трель дверного звонка застаёт меня стоящей на одной ноге и надевающей красивые ярко-красные стринги. Кого там черт принес с утра пораньше?
Натянув трусы и надев тонкий шелковый короткий халат, распахиваю дверь и окидываю взглядом картину маслом: мой любовник с довольным видом и чемоданами в руках.
— Привет, милая.
— Привет. Чё пришел? — Опираюсь плечом о дверную лутку, скрестив руки под грудью.
— Я к тебе.
— Я вижу. Чемоданы зачем? — Указываю подбородком на объект обсуждения.
— Я от жены ушел.
— Поздравляю. Ко мне зачем пришел?
— Мил, я от жены ушел, — говорит он таким тоном, будто это всё объясняет. Я, конечно, догадываюсь к чему он клонит, но поддаваться не собираюсь.
— Я тебя не приму, — выставляю руки вперед в попытке остановить настырного мужчину, который делает шаг вперед, но останавливается.
— А куда же мне идти? — чемоданы падают на пол подъезда с тяжёлым глухим звуком.
— А гостиницу, к маме, к брату — куда угодно. А мне некогда тебя нянчить, — заскакиваю в квартиру и захлопываю дверь, но через секунду она распахивается, и я оказываюсь в крепком хвате моего любовника.
— Мил, я ради тебя… Зачем ты так? — шепчет на ухо, посылая сноп мурашек по моей спине. Раньше это было приятно. Но сейчас мне противны его объятия. Не хочу.
— Саш, — мягко высвобождаюсь из его объятий, — мы с тобой договаривались, что наша связь временна. И что твоя жена никогда не узнает о нас. А ты что творишь?
— Я же ради нас с тобою, — канючит он. А меня передёргивает от отвращения.
— А мне это нужно? — кричу от возмущения и злости, отталкивая его руками. — Зачем ты мне нужен здесь?
— Мил, — Саша растерян из-за моих слов, но я отгоняю чувство вины прочь. Он взрослый мужчина, голова есть на плечах и она должна думать о последствиях своих решений. Но вот судя по всему обладатель этой тупой головы думал совсем другим мозгом, когда рушил свою жизнь. Нижним.
— Нет, Саш. — Выставляю руку вперед намереваясь остановить поток признаний. — Я тебе говорила ещё в начале, помнишь? Никаких привязанностей, через три месяца разбегаемся и, если твоя жена узнает, то между нами все кончено досрочно. Ты согласился на эти условия.