Не до драконов
Шрифт:
— Но ему и восемнадцати ещё нет!
— Как раз через неделю будет, — убила королева всякую надежду отца на спасение сына.
— Я уже пригласила Сесилию, — кинула принцесса стартовую горсть земли на крышку гроба.
— Но надо дать ему время подумать…
— Это уже решено, — водрузила королева памятник поверх свежей могилки. — Флориан женится.
— Но мы даже не знаем, где он!
— Вот этим вы, дражайший мой супруг, и займётесь, — смахнула с надгробия пылинки королева и ласково улыбнулась.
А
Ибо в какой-то паре шагов перед ним его счастье, его радость, его свет в оконце — суровая воительница Герда — сидела рука в руке со здоровенным громилой (волчья шкура на косой сажени, татуировка и отсутствие половины передних зубов — красавец, что ни говори!) — и на милом лице её застыло выражение абсолютного счастья.
— Ха! — и костяшки правой лапы громилы впечатались в стол, Герда вскочила и радостно рявкнула: — Я победила! Платишь ты!
— Тогда ещё по кружечке, за щедрого меня, — расплылся в щербатой улыбке наёмник.
— Надеешься споить меня и победить? Рискни… здоровьем, — ухмыльнулась валькирия.
Поскольку именно этим он и занимался последние лет десять и при этом умудрился остаться в живых, вояка вовремя сообразил, что всё хорошо в меру.
— Да я чё, я ничё, — прогундосил он. — Скучно чевой-то… Эй, парень, у тебя, никак, музычка с собой? Чего можешь слабать?
— Я трубадур, — хмуро буркнул Фло. — Я не лабаю, я исполняю песни и сказания.
— Ну так сыграй, втрубудуй, сыграй-ка чаво-нить… Весёлое!
Принц тяжко вздохнул и потянулся к лютне.
Ингегерда усмехнулась:
— Что, и эта тебе уже надоела?
Фло покраснел. Петь он обожал, но неблагодарные слушатели не ценили его рвение: лютня была уже третьей за последние полгода.
И была бы двадцать третьей, если бы не Герда.
Вот и сейчас принц оценил мускулы и выражение рож наёмника сотоварищи, и разумно отвёл руку обратно:
— Сожалею, господа кондотьеры, дама моего сердца не в настроении слушать песни.
И громила в волчьей шкуре уже хотел было махнуть рукой на капризного лютниста и на как бы невзначай поглаживающую рукоять фамильной реликвии "даму сердца"… Но его товарищ, подошедший после окончания турнира по рукоборью и потому не способный правильно оценить ситуацию, наморщил низкий лоб и подозрительно уточнил:
— Это как ты сейчас нас назвал?
Звучащее в его голосе сомнение (а не обозвали ли меня чем-то совсем уж нехорошим?) к концу фразы превратилось в уверенность, крепостью могущую поспорить с драконьими когтями (тут наш эксперт лишь покивала бы утвердительно).
— Дама сердца, гы! — внёс лепту такой же недальновидный товарищ.
— Не знаю, что вы имели в виду,
— Ча-вооо?! — упёршись ладонями в стол, привстал враг культурной речи.
— Быть драчке, — мурлыкнула Герда, любовно расчехляя секиру привычным движением. Хотя как никто понимала противника.
В предсказании она, разумеется, не ошиблась.
Спустив пар, валькирия выискала в круговерти рук, ног, туловищ, оружия, мебели и посуды (причём два последних пункта то и дело переходили в предыдущий) свою неизменную обузу и по возможности бережно поволокла её к выходу.
— Лютня, — спохватился принц уже на пороге.
— В щепки, — не без удовольствия уверила его Герда: принц любил на привале побаловать избранницу песенкой-другой. Из-за чего привалы становились в последнее время всё короче и проходили всё более нервно.
Флориан только вздохнул и отступил, пропуская очередного драчуна, летящего по непритязательному маршруту "трактир-лужа перед крыльцом".
Некоторое время они шли молча, но наконец валькирия не выдержала и заметила:
— По-моему, тебе стоит завязать с музыкой.
— Денег на новую лютню всё равно нет, — понуро согласился принц, не замечая расцветшей на лице воительницы счастливой улыбки.
Настроение его, и без того не лучшее, вовсе упало бы, если б он узнал, какой шанс упустил: впервые за время их знакомства валькирия готова была его расцеловать!
Однако судьба позаботилась о подходящей замене для развития пессимизма: сзади послышались злобные крики. Перегруппировавшийся, подпротрезвевший и приноровившийся глядеть одним глазом противник, в количестве трёх вооружённых до зубов штук, по-прежнему собирался смыть оскорбление кровью.
Или хотя бы синяков наставить — тот, кто здраво оценивал свои шансы.
Впрочем, и Фло, и Герду обе перспективы не прельщали.
Принц вынул меч (тот самый, из пещеры Дигеллока), вспомнил уроки фехтования, преподанные как обычным учителем, так и крылатым, и, как настоящий мужчина, приготовился защищать слабую женщину.
— Прикрой сзади, — дипломатично скомандовала Герда, без труда задвинув его за спину.
"Вот опять, — меланхолично думал принц, глядя, как смысл его жизни без труда расправляется с громилами. — Никакой от меня пользы… И песни мои ей не нравятся. И она не любит меня. И вряд ли когда-нибудь полюбит. И рано или поздно оставит…"
Но вдоволь упиться осознанием своей тяжкой доли ему не дали: неведомо как, один из вояк проскользнул Герде за спину, и Фло, ещё додумывая последнюю мысль, уже нёсся ей на выручку, от страха позабыв всю тонкую науку протыкания ближнего своего большим куском железа.