Не до драконов
Шрифт:
И поэтому вполне во вкусе Герды с размаху опустил этот кусок на шлем наёмника.
"Дигеллоку было бы за меня стыдно!" — укорил себя Фло и вдруг осознал, что противник не собирается подниматься и продолжать битву: лежит, как упал.
— Я… я его убил, — дрожащим голосом пробормотал принц.
Перед глазами у него всё поплыло, закружилось — и потемнело: рыцарь без страха и упрёка упал в обморок.
И потому не услышал, как наклонившаяся над поверженным противником Герда беззаботно уверила его:
— Оглушил только. Эй, Фло! Ау!
И не увидел, как из подворотен выныривают закутанные в плащи
Очнулся Флориан с улыбкой — в тёплой, непривычно мягкой постели и на несколько более привычно чистом белье*. А открыв глаза, обнаружил, что находится в своей комнате, на собственной, не виденной уже больше года, кровати.
"Это что же, мне всё приснилось? — ужаснулся он. — И Герда?! Нет, не может быть!"
Принц молнией выскочил из кровати и заметался в поисках одежды.
— А, драгоценный братец соизволили проснуться! — заметил довольно-снисходительный голосок.
Фло обернулся и увидел закрывающую дверь старшую сестру. Одновременно он вспомнил, как позорнейшим образом покинул поле боя, свалившись в обморок, и настроение его вовсе испортилось.
Берта была ужасной язвой — хотя так, разумеется, и нехорошо говорить о дамах — и Фло с детства старался видеть её как можно меньше. А тут, только вернулся домой, и такой приятный сюрприз.
Несколько утешило то, что сестрица сразу отправила слугу за родителями, и те появились довольно быстро: Фло уже отмалчивался, но ещё не спешил претворять в реальность назойливое видение: схватить с кровати одеяло, замотать сестрицу с головой (особенно с головой!), связать шнуром от занавески и сесть для верности сверху. "Общение со знакомыми Герды действует на меня разлагающе", — удручённо подумал принц, незаметно для себя самого поглаживая одеяло тем же жестом, которым Герда частенько одаривала секиру.
От страшной участи старшую дочь спасли родители, мгновенно отвлекшие внимание на себя.
— Мы решили, что тебе пора жениться, — тщательно закрыв за собой дверь, вполголоса объявила королева.
— Это ты так решила, дорогая, — кисло заметил король.
— Неважно, — отрезала Эрменгарда. — Флориан, бродячая жизнь не только постоянно подвергает твоё здоровье опасности, дискредитирует правящий дом и разрывает моё материнское сердце — она ещё и может лишить наше королевство наследника. Поэтому потрудись исполнить свой долг перед будущими подданными, а после третьего сына, так уж и быть, можешь возвращаться обратно к своей, как её там…
— Ингегерде, — подсказал король.
Королева раздражённо глянула на него, но было поздно: Фло неожиданно понял.
Это сейчас, когда он бродяга и неудачник и когда ему по большему счёту нечего ей предложить, кроме своей безграничной любви, Герда смотрит на него снисходительно. А вот если он предложит ей стать принцессой…
Воображение уже нарисовало ему мирную картину совместной жизни: чудесным летним днём они сидят в беседке и пьют чай, время от времени Фло берёт лютню и наигрывает что-то, чему Герда благосклонно внимает; где-то в саду бегают дети (не то чтобы в восемнадцать лет Фло особо их желал, но матушка тоже наверняка была где-то в саду), великолепные волосы возлюбленной вместо простецкой косы уложены в высокую причёску, платье подчёркивает роскошную фигуру, наманикюренными
… залпом её осушает, почти бросает на блюдечко, встаёт, одной рукой стягивая платье, под которым так знакомо поблёскивает кольчуга, другой выдирает из волос шпильки, ногой подтягивает секиру из-под стола и, освободившись от всего лишнего и собрав необходимое (в том числе булочки со стола — в сумку), объясняет Фло:
— Достали эти финтифлюшки. Ну что, пошли?
— Пошли, — радостно вскакивает принц, подхватывает сумку и лютню, и…
Стоп!
Фло помотал головой.
Нет, он, конечно, вполне доволен своей нынешней жизнью, но… но раз есть такая возможность, то почему бы не попытаться?
— Я решил, — произнёс принц, обводя взглядом застывших в ожидании реакции родственников. — Я женюсь на Герде.
Когда венценосная чета вернулась в свои покои после почти двухчасовых попыток переубедить принца, королева прошипела супругу:
— Это всё ты! Надо было вспомнить эту… проходимицу!
— Эта "проходимица" вытащила нашего сына из лап дракона и с тех пор заботится о его безопасности! — встал на защиту глубоко ему симпатичной воительницы король.
Несмотря на то, что она здорово облегчила казну полтора года назад, трудно не симпатизировать той, кто смогла переспорить его супругу — и поколебать его убеждённость в том, что подобное невозможно.
— И сколько она за это берёт! — возмутилась Эрменгарда.
— Зато мы знаем, что мальчик в безопасности, — попытался воззвать к разуму супруги король. — И, дорогая, чем она тебе так уж не нравится? Зато Флориан согласился…
— Ты с ума сошёл? — процедила супруга. — Это даже не обсуждается.
— Действительно, — с неожиданным раздражением произнёс король, резко разворачиваясь к двери. — Браки по любви ничем хорошим не заканчиваются. Кому это знать, как не мне!
И если Эрменгарда и имела что на это сказать, объясняться ей пришлось бы с захлопнувшейся с громким стуком створкой.
Королева постояла недолго в растерянности — уж слишком привыкла, что супруг у неё тюфяк! — но побоялась догонять его и объясняться на столь щекотливую тему, и потому занялась вопросом более насущным: позвонила в колокольчик и приказала вошедшей служанке:
— Приведи мне воительницу.
Затем поманила доверенного слугу и шёпотом отдала ему некое приказание.
Герда, выспавшаяся и плотно позавтракавшая (всё, что воительница съесть не смогла, перекочевало в её сумку — Фло всё же хорошо знал возлюбленную), пришла в покои королевы в весьма благостном расположении духа. Но невольно подобралась, встретившись взглядом с Эрменгардой.
"Снова будет пытаться сбить цену", — мелькнуло в голове у воительницы.
— У меня к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться, — произнесла королева тоном, который не оставлял сомнений: такой возможности она просто-напросто не собирается предоставлять. — Вы должны сказать моему сыну, что не испытываете к нему никаких романтических чувств, не желаете становиться его женой и предпочитаете, чтобы он остался во дворце. За это я готова дать вам полторы тысячи экюдоров.
— Две, и я скажу это так, что он поверит, — не растерялась воительница.