Не доставайся никому!
Шрифт:
Начинали они ладно и стройно, но потом принялись перебивать друг друга, торопливо проглатывать слова, и он, не выдержав, взмолился.
– Ну, вы меня совершенно запутали, ребята!!! Давайте так… – Макс выбрался из-за стола, шлепнулся в кресло-качалку, отремонтированную Петром Ивановичем, качнулся раз-другой. – Начнем с Александры. С нее все завертелось. Из-за ее бдительного ока, так сказать. Так ведь?
– Ну! Верно!
Андрюшка сердито раздувал ноздри, не понимая, как могла Алиска так вляпаться? Как можно влюбиться в столь бестолкового мужика? Они ему уже полтора
Почему? Да потому что он был в той самой квартире, за которой наблюдала тетя Шура, и что-то там увидел. Что? Да не сказал он, блин! Не успел, не захотел их с Алиской впутывать! Боялся за них, что еще-то надо?
– Никакой конкретики, – возмущенно фыркнул Максим. – Ну и ну! Явлюсь я к своему влиятельному знакомому и что скажу? Вот, мол, дядя был на квартире такой-то и такой-то и что-то там увидел.
– Да! – вдруг вспомнил Андрюшка. – Там его кто-то узнал!
– Откуда сведения?
– Он сказал мне, когда вернулся, что она его узнала. Вот… – Он посмотрел на Алису, молчаливо наблюдавшую за их спором, спросил, виновато шмыгнув носом: – А можно еще пирожное?
– Да конечно, Андрей, о чем ты? А кто его узнал, когда, где?
– Не знаю ничего, – крикнул пацан уже из кухни, где выкладывал из коробки в тарелку две корзиночки, одно бисквитное и одно заварное. – Меня гнал от себя, чуял он, что дело плохо, вот…
Потом они снова и снова повторяли Максиму то, что им в какой-то степени было известно. Про разговор со следователем Савосиным тоже пришлось рассказать. И он, конечно, Максима озадачил.
– Плохо дело, – прищелкнул он языком, потянулся с хрустом, посмотрел на Алису с осторожным блеском в глазах, но потом со вздохом перевел взгляд на Андрея. – Но надо с чего-то начинать, так?
– Так, – закивал мальчишка, испугавшийся, что его прямо сейчас же и выставят.
Он понимал, конечно, не ребенок, что этим двоим очень хочется остаться вдвоем. Уловил несколько раз, как Максим украдкой целовал Алиску то в плечо, то в щеку. Но пока они, блин, станут тут в любовь играть, дядя Петя там будет на нарах сидеть и думать, что весь мир говно, потому что отвернулся от него, ну и все такое в том же духе.
– Его надо выручать! – выпалил Андрюха с обидой. – Он не виноват! Не виноват, что появился не в то время не в том месте! Если бы не Алиска…
– Он бы сел тогда за квартирную кражу, – перебила его она со вздохом. – Аристов же ведь за тем и вошел в мой подъезд. От одной беды его судьба уберегла, так другая тем временем его подстерегала. Вот ведь история.
Она была согласна, что бросать Аристова в беде нельзя. Но до сладкой ломоты во всем теле хотелось остаться с Максом наедине. До ночи еще ой как долго. Его вороватые ласки и поцелуи за Андрюшкиной спиной – это, конечно, мило, но мечталось о продолжении. А вдруг у Макса планы поменяются и он снова сорвется куда-нибудь?
– Стоп! – Максим рывком выдернул себя из удобного
Не сорвется! Не уедет! Будет с ней и сейчас, и ночью, и утром завтра! Славно, здорово, прекрасно! Утром она приготовит ему завтрак, и они проваляются в постели до обеда. Потом поедят. А потом можно пойти погулять, поужинать где-нибудь в городе и…
Господи, как банально и неромантично выглядит то, что она себе сейчас нарисовала! Алиса расстроилась. Она ведь совсем, совсем не знала, по какой схеме живут двое: он и она. Как и чем они разбавляют свои будни? Из чего складывают свое счастье? Из каких слов, мыслей, действий? Всю жизнь ее второй половинкой была бабушка. И у них все строилось просто и понятно: одна заботилась, вторая заботой этой пользовалась. Им было хорошо вдвоем и не хотелось никого третьего. А теперь что? Как жить, если Макс прочно войдет в ее жизнь?
Ну, почему, господи, у нее не оказалось наглядного примера из папы и мамы, почему?! Она бы этим примером непременно воспользовалась, примерила бы на себя. Или, наоборот, избегала бы всех ошибок, которые наделали ее родители, училась бы на них.
Недалеко же она ушла от Петра Ивановича, прослонявшегося по зонам в одиночку всю жизнь. Ни он, ни она, оказывается, не знают слагаемую успеха тихого семейного счастья.
– Алиска! – завопил вдруг над самым ухом Андрюшка, возмущенно выкатив на нее глазищи. Левая щека у него раздулась от огромного куска пирожного, которое он не успел прожевать. – Ты нас совсем не слушаешь!
– Почему? Слушаю, – смутилась она, но не из-за того, что и правда не слушала их, а от того, о чем конкретно сейчас думала.
Алиса стыдливо отвернулась от все понимающего, недремлющего ока сердитого подростка, который не давал их мыслям, их рукам и губам никакого хода, наблюдал, ухмылялся, рот кривил в немой обиде. Дядя Петя там сидит, а они тут – читалось на его челе.
– Слушает она! – вскинулся он, с сожалением взял с тарелки последнее пирожное и, вздохнув, откусил. – Вот о чем мы сейчас говорили, а? О чем?
– Ну… Вы говорили… – Она умоляюще уставилась на Макса.
– Правильно, милая, – тот не удержался и чмокнул ее в нос. – Мы говорили о том, что конкретно разбудило всевидящее око твоей погибшей соседки. Что способствовало ее интересу.
– И что же?
Она рассеянно улыбнулась и тут же услышала очередное возмущенное фырканье Андрюшки. Ну да, да, не могла она собраться, когда Максим так близко, и смотрит, будто проглотить ее хочет, и целует еще. Кто это выдержит?!
– Все началось с газеты! – провозгласил Максим, проткнув указательным пальцем воздух над головой. – Она зачитывалась криминальной хроникой! Начала подбирать соседей, которые подходили бы под эти самые статьи, и в результате и правда нарвалась на что-то из ряда вон.