Не ДРД единой
Шрифт:
«Но в том же кожевничестве дана возможность чуть ли не артефакт делать. И непростой артефакт. И без всяких рунных цепочек».
«Да что ты знаешь о непростых артефактах? — Песец возмутился так, что дыбом у него встали не только усы, но и хвост. — В кожевничестве — примитивный набор, доступный любому дилетанту без понимания основ. А с пониманием ты сделаешь куда более серьезные вещи. Пока тренируйся на простых вариантах, нарабатывая нанесение разными способами».
Разные способы предполагали как рисование и гравировку, так и наплавление металла или вовсе отправление руны в виде символа, нарисованного
«А как ты хотел? Без того, чтобы разбуди тебя ночью и ты, не открывая глаз, мог изобразить нужную руну, ничего хорошего не выйдет. Внедрение заклинаний в заготовку — это не наш метод. Их очень легко нарушить».
«А руну нарушить сложно?» — буркнул я в ответ.
«Это смотря как ты ее нанесешь и из чего будет заготовка. Если деревяшка — то вообще элементарно, если не проведены укрепляющие процедуры. А вот камень или металл повредить куда сложнее. А главное — магией внедренную руну не изменить, а значит, вероятность того, что твой артефакт перестанет работать — минимальная».
За завтраком я с интересом изучал товары для артефакторов, пришел к выводу, что заготовки лучше всего покупать оптом, поскольку все равно придется работать с разными материалами — некоторые руны ложились только на дерево, некоторые — на определенный металл, а с некоторыми без камня определенного типа дела иметь не стоило. Общее у всех рун было только то, что ни одна не сочеталась с пластиком, так что сэкономить на исходниках бы не получилось.
Решив отложить старт прокачки, я отправил несколько заказов, глянул на стоимость тех артефактов, что стали мне доступны, и пришел к выводу, что штаны для Прохоровой нужно срочно заканчивать, иначе я рискую остаться без денег, которые первый уровень артефакторики не принесет: те же артефакторные фонарики и зажигалки продавались по бросовым ценам, едва окупая исходники. Разве что подарками к алхимии их вручать: за каждые десять фляг один фонарик и одна зажигалка. Официально их я все равно продавать не могу, а неофициально с такими мелкими суммами никто работать не захочет.
«Смотрю, еще ничего не сделал, а уже бизнес-планы строишь, — поддел меня Песец. — И правильно. Становление артефактора — дело небыстрое и дорогое. На начальном этапе даже в ноль сработать — уже удача».
Я глянул на часы и решил, что еще успеваю опробовать новые рецепты. Это был как раз тот случай, когда засчитывалась прокачка и алхимии, и артефакторики. Правда, и то, и то давало лишь крохи. Но кроха — там, кроха — в другом месте, и вот уже появляется возможность получить новые знания с новым модулем.
По дороге я заглянул в свою мастерскую кожевника и пришел к выводу, что штаны для Прохоровой за сегодняшний вечер успею доделать, в крайнем случае — завтра после полигона, и в субботу отдам Зырянову, а там уж и деньги вскоре получу. Которые тут же потрачу на модули, контейнеры и прокачку артефакторики. Прям замкнутый круг какой-то получается: вроде и зарабатываю все больше, но и траты растут.
Сделав
Несмотря на то что было еще совсем рано, в деканате обнаружилась не только секретарша, но и Елизавета Николаевна.
— Илья? Рано ты, — удивилась она, когда я поздоровался.
— Хочу справки все сдать до занятий.
— Все — это какие? — заинтересовалась она. — Вроде как одна должна была быть?
Я выкладывал бумаги перед секретаршей и называл каждую:
— Одна — о том, что я действительно был на конференции, одна — о выступлении, и одна — о новой проверке силы.
— Выступление — это замечательно, — обрадовалась она. — Глядишь, мы благодаря тебе по баллам вылезем на первые места в этом году. А с силой ты зря потратился. Скажу тебе, как человек, много в этой жизни повидавший: так часто проверять бессмысленно.
— Случайно получилось. Мне в первый день конференции стало плохо, и Лихолетов пригласил целителя. Тот в том числе проверил и уровень силы и выписал справку. Не валяться же ей просто так.
Тем временем секретарша, просматривавшая документы на предмет соответствия правилам, добралась до справки Зимина, ойкнула и тихо сказала:
— Елизавета Николаевна… Гляньте…
Елизавета Николаевна глянула и надолго зависла, потом сухо спросила:
— Илья, это шутка?
— По-вашему, Зимин способен на шутки в таком важном вопросе? — удивился я. — Это значение соответствует моему нынешнему уровню.
— Так не бывает, чтобы с трех сразу до четырнадцати, — уверенно сказала она.
— Я тоже так думал. Но Дарина воздействовала на меня какой-то хитрой целительской практикой, после которой мне было очень плохо. Подозреваю, что она раскрыла все мои возможности.
— Но с трех до четырнадцати за такое короткое время…
— С пяти, — скромно напомнил я. — Я приносил новую справку, вы, наверное, забыли.
— Илья, ты издеваешься? — вспыхнула она. — Три и пять — не такая большая разница, как три и четырнадцать. Два уровня еще можно как-то отнести на то, что замер был давно, но не одиннадцать.
— Елизавета Николаевна, кто знает, на что способны целители…
— Это да… — задумчиво сказала она.
Секретарша, просидевшая все время нашего разговора тихо как мышка, внезапно отмерла и спросила:
— А если вообще магии нет, целители пробудить могут?
— Я не целитель…
— Вы про Огонькова слышали? — с горящими глазами спросила она. — Настоящий энтузиаст своего дела. Вот он недавно предложил…
Слушать про бред, несомый Огоньковым, желания не было, поэтому я прервал ее на середине фразы.
— Кажется, Грабина тоже настоящий энтузиаст-экспериментатор.
Я придал секретарским мыслям правильное направление, потому что она сразу посмотрела в сторону, где сидели целители. Посмотрела туда и Елизавета Николаевна, а я, воспользовавшись этим, попытался улизнуть из деканата. Но не тут-то было.
— Песцов, стоять! — рявкнула замдекана таким хорошо поставленным командным голосом, как будто полжизни провела в армии.
— Елизавета Николаевна, мне на занятия нужно, — сообщил я. — И без того три дня пропустил на благо нашей академии.