Не ДРД единой
Шрифт:
— Который рядом с Горинском. Или вы его вообще не контролируете?
— Мы его контролируем, но кто тебе сказал, что тебя туда пустят? Говори, что надо, — принесут.
Кажется, придется все-таки лезть нелегально, причем именно у нас. Потому что в Дальграде охрана куда серьезнее, пусть и группы проходят чаще. Для себя я сложностей особых не видел: мне всего лишь придется прокатиться на военном транспорте, который я вызову сразу, как попаду на Изнанку, рисковать не собираюсь. Но проблему с Живетьевыми надо решать, полностью подключая все ресурсы Шелагиных.
— Илья,
— Похоже, племянник думает, что проще обойтись без вашей помощи, — прозорливо заявил Олег.
— Так реально проще, — согласился я. — Времени только займет побольше, чем если бы прошел в Прокол с вашей помощью.
Глава 19
Шелагин начал на меня давить, чтобы я не вздумал лезть в Прокол в одиночку, а потом зашел с другой стороны, напирая на то, что использование зелья на Живетьеве может быть опасно уже для нас.
Неприятной неожиданностью оказалось то, что любая агрессия в отношении целителей общекняжеским договором запрещена. Даже простое прослушивание могло привести к тому, что остальные княжества объединялись против нарушителя и выносили его Род, деля потом между собой родовые земли. Если, конечно, не успевали это сделать император или сам князь, на земле которого обнаруживался нарушитель. Прикрывалось все это целительской тайной, так как могло идти обсуждение пациентов, но на деле появлялся всего лишь легальный повод оттяпать чужое. Так что я хотя бы понял, почему Живетьева не боялась говорить о таких серьезных вещах по телефону: считала себя неприкосновенной для прослушивания. Правда, на ее месте я бы задумался, распространяются ли эти правила на императора. В идеале бы их вообще стравить. Нужно бы как-нибудь засветить реликвию рядом с дворцом…
— То есть если мы не докажем, что Живетьевы занимались захватом княжеств, но проколемся с княжеским целителем, на нас самих могут напасть и вынести под ноль, — пояснил Греков.
— Поэтому я и говорил, что нужно использовать три зелья. Одно — развязывает язык, одно — заставляет говорить исключительно правду и одно — заставляет забыть все, что было за последние два часа. Живетьев просто ничего не вспомнит.
— Это, конечно, замечательно, — скептически сказал Греков. — Но ты уверен, что такое воздействие целители в принципе не отследят? Это ментальная техника, и ее применение могут засечь. Нет, такое можно проворачивать, только заручившись поддержкой других князей.
— Как так вообще получилось с целителями? — с досадой спросил я, понимая, что весь план трещит по швам.
— Как-как, обычно, — ответил Шелагин. — Среди княжеских родов нет целительских, да и вообще целительские рода считаются небоевыми, поэтому и принято было решение об их независимости и всеобщей защите.
— И повод хороший прирастить собственное княжество появляется, — добавил Греков. — Поэтому сначала — договоренности, остальное — потом.
— А если записи докажут, что Живетьевы планируют сместить императора?
— Тогда на нарушение договора могут посмотреть сквозь пальцы, а могут и не посмотреть,
— А ему будет выгодно и прижать Живетьевых, и нас показательно наказать, — предположил Греков. — Поэтому прямой путь, может и, самый быстрый, но результат уж больно непредсказуем. Нужно делать ставку на твое умение снимать блоки. Откуда оно, кстати?
— Не ваше дело.
Греков недовольно нахмурился.
— Илья, это как раз мое дело. Потому что я должен знать обо всех возможностях, которые могут быть использованы. К примеру, ты каким-то образом оказался в курсе планов Живетьевых…
— Для этого достаточно анализа доступной информации и умения видеть блоки, — пришел мне на помощь Олег. — Ну и пара услышанных разговоров этой суки Алки добавила нужной информации.
— И все же…
— И все же у каждого рода есть свои секреты, которые мы не обязаны выдавать посторонним, — прервал я безопасника. — Мы с вами объединяемся только против Живетьевых, дальше каждый сам по себе. Так что давайте не отвлекаться на меня. Вернемся к тому, как мы будем вербовать сторонников.
— Это-то как раз проще простого, — ответил Шелагин. — Для начала переговорим с Прохоровыми. Старший княжич с женой и сестрой собираются приехать в Верейск.
— Юлианна заявила, что ее куртку изготовили в нашем княжестве, представляете? — усмехнулся Греков. — Как будто такое могло пройти мимо нас.
— Знаете, Алексей Дмитриевич, — не удержался я, — без обид, но вы точно не на своем месте. Или как вариант, не умеете подбирать персонал.
— С чего такой вывод? — зло спросил он.
— С того, что куртка была сделана мной, а я живу как раз в Верейске.
Выдал я эту тайну сознательно, потому что все равно рано или поздно это дело придется выводить из тени, так что лучше уж я сам это скажу, чем на меня выйдут и надавят. Да и то, что Прохоровы уже даже место изготовления вычислили, намекало на то, что моему инкогнито осталось всего ничего.
— Да ты полон сюрпризов… — удивился Греков. — Если, конечно, не шутишь…
— Не шучу.
— Но даже в этом случае твое обвинение — мимо. Я отвечаю только за силовые решения проблем. За остальное — нет.
Неужели меня ввело в заблуждение то, что Греков постоянно везде появляется с княжичем и контролирует подготовку княжеской дружины? Стыдно сказать, я до сих пор не удосужился узнать, кто же входит в ближний княжеский круг. Не до этого было.
— Тогда вы и к расследованию смерти моих родителей не имеете отношения?
Шелагин сделал лицо кирпичом, очень уж ему не понравились мои акценты в вопросе, а Греков, напротив, подобрался и спросил:
— Нет. А что с ним не так?
— Все с ним не так. Начиная от значка на деле, что оно под княжеским контролем, и заканчивая результатами анализа крови Федорова. При этом я точно знаю, что убийство произошло при участии княгини.
— Нужно будет глянуть, — прищурился Греков. — Саш, но тогда выходит?..
— А ты думаешь, почему я никого не привлекаю? Меня списали, как только стало известно, что у меня не будет детей.