Не гаси свет
Шрифт:
— Чьи полчища? — не понял Мартен.
— Забудьте. Итак, вы преодолеваете завесу облаков, минуете горы, и вашим глазам открывается вид на реки, дороги, деревни, озера и безоблачное небо на горизонте. То же происходит и на выезде из туннеля Анвалира, когда вы пересекаете Княжество с севера на юг: два раза из трех по одну сторону — непогода, по другую — солнечно и тепло. Потому-то я здесь и поселился — хочу как можно чаще видеть звезды.
Сервас успел заметить большой телескоп на треноге, нацеленный на небо в ожидании ясной погоды. А еще — черно-белые фотографии, снятые 21 июля 1969 года, и модели ракет «Аполлон-11» и «Союз», а также Спутника на книжных полках. Эннинжер указал ему на одно кресло, сам устроился в другом, и сыщик подумал, что этот маленький человечек похож на ребенка, угнездившегося на заднем сиденье машины.
— Сам не знаю, откуда у меня эта страсть к космосу… — стал рассказывать журналист. — Я уже в семь или восемь лет хотел стать космонавтом, рисовал ракеты, скафандры и планеты, смотрел на Луну из окна моей комнаты и мечтал о том дне, когда ступлю на поверхность нашего спутника… Сами понимаете, подрастая — забавно звучит в устах такого «хоббита», как я! — я все яснее понимал, что никогда не стану космонавтом… — Эннинжер улыбнулся. — Но я не отчаялся, а мой интерес
Взгляд писателя на мгновение затуманился, но он тут же встряхнулся и сказал:
— Однако, думаю, вас интересуют куда более приземленные вещи.
— Верно. Мне нужно знать, не был ли кто-то из космонавтов замешан в скандале, — ответил его гость.
— В скандале? Что конкретно вы имеете в виду?
— Посягательство с применением насилия, сексуальное преследование, неподобающее поведение. И больше всего меня интересует Леонард Фонтен. Когда я назвал его имя по телефону, мне показалось, что вы отреагировали.
— Почему вас интересует именно он?
«Вот именно, почему? — спросил себя Сервас. — В конце концов, Селия на том вечере могла встретить и какого-нибудь другого космонавта…»
— Он или любой другой, — уточнил сыщик. — Так вам известны подобные инциденты?
Эннинжер помолчал, глядя на сыщика исподлобья.
— Думаю, вы понимаете, майор, что все космонавты — люди очень образованные, надежные, как скала, и гипернатренированные, — наконец сказал он. — Они весь год проходят психологическое тестирование, и им делают множество медицинских обследований, но они — сильные личности, с характером, так сказать. Наверху, в темноте космоса, в тесноте станции, где никогда не бывает тихо и нет возможности побыть наедине с собой, человеку необходимы крепкие нервы и устойчивая психика. За официальным фасадом истории покорения пространства скрывается множество инцидентов. И все эти инциденты старательно скрывают. В Звездном городке, в Хьюстоне и у нас утечки бывают редко.
Он сложил ладони коробочкой, проиллюстрировав слова жестом, и продолжил:
— В космических агентствах секретность соблюдают, как в разведке, но время от времени пресса раскапывает факт-другой. Известно, что за прошедшие десятилетия у двух советских космонавтов были серьезные психологические проблемы, а американские астронавты признавались, что плохо перенесли изолированность на станции — то есть у них развилась легкая форма депрессии. На борту «Мира» и МКС случались инциденты, напряженные ситуации и кризисы, но упоминаются они только в конфиденциальных рапортах и редко становятся известны общественности. Однако два самых серьезных происшествия — дело Жюдит Лапьер в девяносто девятом и дело Новак в две тысячи седьмом — произошли на Земле… — Он подался вперед. — В девяносто девятом и двухтысячном Российский институт медико-биологических проблем провел серию экспериментов, чтобы выяснить, как организм человека ведет себя в условиях изоляции в космосе. Один из тестов заключался в следующем: нескольких испытуемых на сто десять дней поместили в точную копию станции «Мир». Все, что они делали и говорили, снималось на пленку, и команда психиатров круглосуточно анализировала материал. Третьего декабря девяносто девятого года команда, состоящая из трех иностранных и одного русского космонавтов, присоединилась к трем русским, которые находились в замкнутом пространстве с начала лета. Среди вновь прибывших были австриец, японец и доктор Жюдит Лапьер, очаровательная тридцатидвухлетняя женщина, доктор медицинских наук, представляющая Космическое агентство Канады.
Эннинжер встал, подошел к бару, взял «косячок» и вернулся к столу.
— Вас угостить?
— Спасибо, нет. Вы не забыли, что я полицейский? — усмехнулся Мартен.
— Не забыл. А вот вы забыли, что мы в Испании, здесь курение марихуаны не запрещено.
Он откинул крышечку зажигалки «Зиппо», чиркнул колесиком и осторожно прикурил, после чего стал рассказывать дальше:
— Через месяц команда праздновала Новый год. Русский майор напился и начал приставать к Жюдит Лапьер — сначала лез целоваться, а потом попытался силой увлечь ее в помещение, где не было камер, чтобы вступить с нею в… сексуальный контакт. Другой русский космонавт решил его утихомирить, и произошла ссора с кровавым мордобоем. Жюдит сделала снимки и отослала их по электронной почте домой, в Канаду, а австриец и японец обратились к своему руководству с просьбой вмешаться. Им ответили, что подобное поведение вполне естественно для русских, так что решений два — смириться или выйти из эксперимента. На следующий день произошел новый инцидент, в ходе которого одному из космонавтов пришлось забрать из кухни все ножи, потому что те двое грозились зарезать друг друга. Напряжение росло, словесные и физические стычки участились, и японец принял решение прервать свою миссию. Лапьер сдаваться не хотела: она добилась, чтобы в ее дверь врезали замки, и решила остаться. Координатор проекта доктор Валерий Гущин обвинил женщину в нагнетании обстановки: мол, ничего не случилось бы, если б она позволила майору себя поцеловать (а могла бы и перепихнуться!). Когда Жюдит вернулась в Канаду, она подала иск против Космического агентства, отказавшего ей в помощи. Разбирательство длилось пять лет, но она выиграла.
Эннинжер наклонился еще ближе. Его глаза азартно сверкали:
— Во втором инциденте была замешана Лиза Мэри Новак, опытный астронавт НАСА, летавшая на челноке «Дискавери». Пятого февраля две тысячи седьмого года полиция задержала Лизу и обвинила ее в нападении и попытке похищения в аэропорту Орландо офицера ВВС США, капитана Колин Шипмен, состоявшей в связи с астронавтом Уильямом Офилейном, бывшим любовником Новак. В машине Лизы нашли резиновые перчатки, парик и темные очки, а также пневматический
Эннинжер затянулся и с прищуром посмотрел на своего гостя. Образ сверхлюдей в глазах Мартена потускнел. Сервас отметил для себя, что в обоих случаях речь шла о мужчинах и женщинах и в обоих случаях дело было в ревности, преследовании и сексуальном вожделении.
— После этого случая НАСА пересмотрело все процедуры психологического тестирования астронавтов, — продолжил журналист. — Были проведены исследования стрессоустойчивости, ученые разработали антикризисные методики, позволяющие оказать помощь находящимся на орбите космонавтам в случае возникновения у них суицидальных позывов или психосоматических симптомов. В две тысячи девятом году было решено рассмотреть вопрос об уголовной юрисдикции виновного — или виновных — в преступлении, совершенном на борту МКС, поскольку на станции работают космонавты разных национальностей. Дискуссии были жаркими, и, насколько мне известно, французы ни к какому решению так и не пришли, считая эту тему слишком скользкой.
Сыщик вздернул бровь:
— А… в инциденте с Фонтеном тоже была замешана женщина?
— Женщина? — Маленький человечек внимательно посмотрел на него и кивнул. — Была.
— Когда?
— В две тысячи восьмом, в России.
Струйка голубоватого дыма растаяла в воздухе.
— В Звездном городке… — добавил писатель.
По спине майора пробежал холодок.
— Что там случилось?
— Позвольте для начала рассказать вам одну историю. Историю отношений между мужчинами и женщинами в эпоху покорения космического пространства. Историю долгой борьбы женщин за свое место в космосе… Вы тотчас же поймете, к чему я веду. В девятьсот шестидесятом году, еще до полета Гагарина, военный врач Уильям Рэндольф Лавлейс провел исследование о возможном участии женщин в космических программах. Некоторых женщин-пилотов серьезно тестировали — по той же системе, что и мужчин, — и тринадцать из них продемонстрировали поразительные результаты, во многом превзойдя коллег мужского пола. Все они должны были отправиться в Пенсаколу в штате Флорида для тестирования в Высшей медицинской школе ВМФ, но за два дня до отправки командование флота и НАСА внезапно все отменили, мотивировав это тем, что проект был негосударственным, а женщины — гражданскими пилотами. Как вам известно, первым американцем, облетевшим Землю по орбите, стал Джон Гленн. Это случилось через десять месяцев после полета Гагарина и через пять после полета Германа Титова. Этот самый Джон Гленн сказал тогда: «На войну и в космос отправляются мужчины, женщинам там делать нечего». Времена изменились, а с ними и нравы… В восемьдесят третьем году в космос отправилась первая американка — Салли Райд, на борту «Челленджера». В две тысячи двенадцатом она умерла от рака поджелудочной железы. Глава НАСА сказал о ней: «Она разрушила барьеры с невероятным изяществом и профессионализмом и кардинально изменила американскую космическую программу…» Странный набор слов, согласны? «Барьеры… изящество… профессионализм…» Райд была не первой женщиной-космонавтом. Первой и второй стали русские вернее, советские — женщины Валентина Терешкова, полетевшая в космос за двадцать лет до Райд, и Светлана Савицкая, полетевшая за год до Салли… После грандиозного успеха полета Гагарина Хрущев решил послать в космос женщину, и Валентину Терешкову отобрали из нескольких десятков кандидаток. Но орбитальный полет корабля «Чайки», на котором она летела, прошел совсем не гладко. Условия были очень тяжелые, Валентина — как и Титов за год до нее, чувствовала себя плохо, заснула, а на второй день по команде с Земли дважды пыталась сориентировать корабль вручную и честно призналась, что ориентация по тангажу у нее не получается. Поведение Терешковой вызвало серьезную обеспокоенность у ЦУПа, но тем не менее ей устроили триумфальную встречу и дали звание Героя Советского Союза. Потом она объехала весь мир, и в каждой стране первую женщину-космонавта ждал восторженный прием. Между тем в Звездном городке коллеги-мужчины Терешковой и отвечающие за программу ученые сочли ее полет лучшим доказательством того, что женщины пока не готовы покорять космос, а возможно, никогда не будут готовы. В Советском Союзе женщин-инженеров, женщин-военных и женщин-пилотов было больше, чем в любом другом государстве, они тренировались в Звездном городке, но их полеты неизменно отменялись в последнюю минуту. Только в восемьдесят втором году в космос отправилась вторая русская космонавтка, Савицкая. Советы в очередной раз опередили американцев, готовивших к полету Салли Райд… В семьдесят девятом году президент Жискар д’Эстен приехал с официальным визитом в СССР. Брежнев предложил, чтобы французский космонавт принял участие в экспедиции на борту «Союза». Из четырехсот кандидатов тогда отобрали пятерых: четырех мужчин и одну женщину, но русские согласились принять только мужчин.
Журналист вздохнул и не сразу продолжил свой рассказ:
— Положение дел практически не изменилось: за пятьдесят лет на орбите побывали пятьдесят семь женщин — в том числе сорок три из Америки и три из России. Когда в десятом году на Международной космической станции одновременно оказались четыре женщины, русских среди них не было. А нынешний русский отряд космонавтов состоит только из мужчин. Последняя из русских женщин-космонавтов, Надежда Кужельная, готовилась десять лет, но в две тысячи четвертом году ушла в отставку: ее полеты множество раз отменяли либо посылали вместо нее космонавтов Европейского космического агентства, а иногда даже пассажиров-миллиардеров вроде Денниса Тито. — Рассказчик откинулся на спинку кресла. — Только в одной стране существует такой же дисбаланс по, так сказать, «гендерному» принципу, и страна эта — Франция. Так-то вот.