Не гаси свет
Шрифт:
На Тулузу опускались ранние сумерки. 31 декабря. Город сверкал огнями на манер новогодней елки. Заходящее солнце сочилось кровью, как раненое сердце, и Сервас ощутил дыхание ледяного ветра польских степей.
— Зачем ты вернулась в мою жизнь? Я тебя забыл.
— Нет, не забыл.
— Но ты умерла.
— Да.
— Я начал забывать твое лицо.
— Забудешь
— Значит, вот что случится? От наших слов, обещаний, поцелуев, ожиданий, поступков, любви ничего не останется?
— Ничего.
— Тогда зачем жить?
— А зачем умирать?
— Ты меня спрашиваешь?
— Нет…
Он смотрел на торопившихся по делам прохожих с усталыми лицами, на новогодние гирлянды и на тепло укутанных хорошеньких девушек, весело щебечущих на террасах кафе: их смех смолкнет, гирлянды погаснут, юные красотки постареют, станут морщинистыми и умрут. Майор набрал телефон Ратуши.
— Слушаю вас… — ответил ему женский голос.
Сервас представился, изложил суть дела.
— И что дальше? — тоном бюрократического превосходства спросила его собеседница.
— Мне необходим список гостей.
— Вы, конечно, шутите?
Мартен с трудом удержался от грубости.
— А похоже?
— Сожалею, но это не в моей компетенции. Сейчас переключу вас на человека, который, возможно, сумеет вам помочь…
— Спасибо… — машинально произнес сыщик, отметив про себя не слишком обнадеживающее «возможно».
В трубке зазвучал Моцарт.
— И кто же вас ко мне направил? — Новая собеседница с места в карьер взяла агрессивный тон, словно позвонивший в чем-то перед ней провинился.
— Ваша коллега… — объяснил полицейский. — Она сказала, что вы, возможно…
— Временами мне кажется, что люди не всегда отдают себе отчет… Я завалена работой.
«А я — нет, — подумал Сервас. — У меня есть только это дело…» Но вслух он ничего не сказал. Ему была необходима информация.
— Вот что, мсье, я свяжу вас кое с кем — вернее, попробую. Сегодня все-таки тридцать первое декабря.
Блеск. Спасибо. Счастливого Нового года.
Другая мелодия, новое ожидание.
— Да, говорите, — произнес третий по счету женский голос.
Мартен повторил свой вопрос, ни на что не надеясь.
— Не вешайте трубку, я попытаюсь вам помочь, — ответили ему.
Сервас воспрял духом. Голос этой собеседницы звучал твердо и решительно. Он слышал, как она ходит по комнате и зовет кого-то властным тоном. Вообще-то полицейские работают не лучше, но и среди них есть компетентные и добросовестные люди.
Через несколько минут Мартен получил неутешительный ответ:
— Мне жаль, но этот документ хранится не у нас.
Сервас готов был смириться с неудачей, но тут услышал тоненький голосок:
— Я слушаю… Алло… Алло…
Майор заколебался, но пискля не успокаивалась:
— Да алло же!
Так тому и быть.
Мартен устало повторил надоевшую ему самому просьбу.
— Вам нужен список приглашенных на прием двадцать восьмого декабря две тысячи десятого года? — удивленно переспросила женщина.
— Да. Вы понимаете, о каком приеме я говорю?
— Конечно. Я там была. Прием для космонавтов.
Крохотный проблеск надежды.
— Посмотрим, смогу ли я его отыскать, — сказала служащая. — Останетесь на линии или перезвоните?
Полицейский сказал себе, что, если повесит трубку, у него вряд ли хватит сил на еще одно бесконечно нудное ожидание.
— Я подожду, — решил он.
— Хорошо…
Минут через десять майор спросил себя, уж не подшутили ли над ним: женщина могла оставить телефон на столе и отправиться встречать Новый год.
— Я нашла! — услышал он внезапно ее восклицание. Писклявый голос звучал торжествующе.
— Неужели?
— Да. Все заархивировано, в том числе фотографии.
— Фотографии? Какие фотографии? — Сервас лихорадочно соображал. — Не уходите, я уже еду…
— Куда? Сейчас?! Но я через полчаса заканчиваю, сегодня праздник!
— Я в ста метрах от Ратуши и надолго вас не задержу. Это очень важно.
— Ну что же, в таком случае… — согласился эльфийский голосок.
24. Голос
19.46, 31 декабря. Температура упала до –2 °C, но она все-таки открыла балконную дверь, и шум вечерней площади проник в гостиничный номер. Она лежала в кровати и любовалась ярко освещенным фасадом Ратуши. «Гранд-Отель де л’Опера». Площадь Капитолия, 1. Пятьдесят номеров, два ресторана, спа и сауна, хаммам и массажный салон в самом центре города. Ей досталась красная комната: красные стены, красное кресло, красный стол — белыми были только пол, кровать и дверь.
Игги обнюхал углы — маленький предбанник, ванную, — все время натыкаясь на двери пластиковым воротником-воронкой, а потом уснул на покрывале.
Его хозяйка освободила оба чемодана, разложила вещи и тоже прилегла, почувствовав себя в относительной безопасности. Напряжение последних часов наконец-то спало. Отель посоветовала мать: «Возьми номер в “Гранд-Отель де л’Опера”, управляющий — мой друг». Она пообещала ничего не говорить отцу, но журналистке пришлось придумать правдоподобное объяснение — увертками мадам Штайнмайер точно не удовлетворилась бы. Кристина сказала, что ночью в ее квартиру проник грабитель и теперь там небезопасно. «Надеюсь, ты заявила в полицию?» — испугалась Клэр. Ее дочь солгала, сказав «да», и добавила, что это всего на несколько дней, пока не поменяют замки. Родители были у нее в гостях два раза, так что матери вряд ли придет в голову проверять правдивость ее слов…