Не гневи морского бога
Шрифт:
– Есть у меня к тебе одно поручение…
«Кого “замочить” надо? Я готов!»
– Понимаешь, приказать тебе я не имею права, – стул опять жалобно заскрипел, – но попросить…
«Час от часу не легче! Так это Воевода что-то хочет из-под меня?! Пора отважиться на харакири».
– Видишь ли…
«Да ни хрена я не вижу! Черт, все мысли путаются, не томи!»
– Это касается моего личного, семейного благополучия. – Командир крепко потер пальцами-сардельками свой «топорный» подбородок и, похоже, решился: – Надо мою семью отправить на Большую землю.
«Ну, слава богу, что дело не в комбинате питания!»
– А
«Ого-го! Да я по ходу д’Артаньян, и от меня зависит благополучие венценосной особы! Где подвески?»
– Дело в том, что моя жена сейчас на 7-м месяце беременности. Сам понимаешь: рожать в Гаджиево – это страшнее, чем петь «Интернационал» в Освенциме. А лететь на самолете жена панически боится. Да и нельзя в её положении. Из моих сыновей пока еще плохие помощники – всего-то 4 и 7 лет – за ними самими глаз да глаз нужен. Как тут справиться в пути с такой ордой?! В общем, надо без малейших проблем доставить мою семью в Ленинград!
Сформулировав основную мысль, капитан 1-го ранга облегченно откинулся на жиденькую спинку стула:
– Я знаю, что ты сам питерский. Смотри, как удачно получается: через пару дней – суббота и воскресенье, а потом 7 и 8 ноября, еще два дня – и снова выходные. Да это, практически, 10 суток отпуска с выездом на родину. Отдохнешь, развеешься, мать-старушку навестишь, с женой пообщаешься.
Мозг Дэна работал со скоростью большого компьютера.
«До Любаши в Москве всего час лёту. Позвоню ей сегодня же… Товарищ командир, ты меня не просто реанимировал, ты… блин, мать…»
– Товарищ командир, да я их всех, как собственные яйца… Фаберже в Питер доставлю!
– Ну-ну, вот и отлично. Я и сам немного подсуетился: машину от дивизии на послезавтра выбил. В Мурманске на вокзале не стой в билетные кассы. Иди сразу в военно-транспортную комендатуру, спроси старшего лейтенанта Авраменко, запомнил? Скажешь, что от меня и передашь маленький презент. Он подсуетится с билетами, и дальше на скорой «Арктике» поедете со всеми удобствами. Ясно?
– Так точно!
– Ну вот, значит, завтра с утра заскочишь ко мне домой. Ну, утрясти там всякие вопросы с женой. И послезавтра – в путь. Смотри, чтоб ни единый волосок…
– Да, я…
– Раздавлю!
Воеводин нахмурил брови, отчего его лицо приняло уж вовсе угрожающее выражение:
– Как… Фаберже… В общем! И по прибытии мне сразу позвонишь, ясно?!
– Так точно!
Воеводин окончательно расслабился:
– Ну, лейтенант, жду завтра, в 8.30 у себя дома. Да, чуть не забыл. – Командир выдвинул письменный ящик стола и достал оттуда чистый лист бумаги. – Чтобы соблюсти все формальности, напиши рапорт на мое имя с просьбой о предоставлении тебе краткосрочного отпуска с выездом на родину, ну, скажем, по семейным обстоятельствам. – Воеводин протянул Денису шариковую ручку. – Так, молодец, то что надо. – Он убрал бумагу в ящик. – Теперь беги, Вилков: там ведь лейтенанты уже слюни по столу размазывают, как бы ни померли с голодухи.
Капитан 1-го ранга небрежно махнул волосатой ладонью и низко склонился над ворохом бумаг на столе.
Денис пулей вылетел из командирской каюты.
– Эх, меня бы кто-нибудь так отпустил!
– Да,
– Какие такие грехи?
– Да, что корабельное шило тут хлещешь и закусываешь ворованным с камбуза мясом!
– А ты уже назакусывался, да?! Кофею попить захотелось? Снова ворованного? Денис о нас же заботится! Ты вон после своего дежурства мешок куда-то втихаря упер. Загнал небось? Да сиди ты! – Валентин Зверев, капитан-лейтенант, командир группы БЧ-5, сильно толкнул ладонью в грудь щуплого старлея, пытавшегося подняться с продавленной койки. – Ну, не загнал, так на историческую родину посылкой отправил. Эх, Петро, Петро, вот смотрю я на тебя… – Зверев пристальным взглядом окинул тщедушную фигуру товарища от стоптанных форменных ботинок до торчащих на макушке коротких темных волос, – куда только подевалась вся героическая стать твоих запорожских предков? А какие люди были, какие письма турецкому султану писали!
– Ты наших славных героев не трожь!
– Да молчу я, молчу. Лучше оправдай-ка в очередной раз свою «говорящую» фамилию. – Старлея звали Петром Тарасовичем Наливайко. – А то вон Вилков уже на стуле от нетерпения подпрыгивает. Небось на ночь глядя, собрался в городок бежать, на почту. Звонить любимой жене-балерине.
– Да, пианистка она, пи-а-нист-ка!
– Так нам, татарам, один хрен. Лишь бы человек хороший был.
– Ты, Валёк, к нашей Великой орде не примазывайся! – Это подал голос еще один участник «каютного междусобойчика» – капитан-лейтенант Хайруллин, командир торпедной боевой части. – Мы ведь и данью можем обложить. Опять лет на триста.
– О! Уж чего-чего, а обложить ты можешь. Все гнусные матерные ругательства к нам от татаро-монголов пришли. Русские, кроме «жопы», и не знали-то ничего.
– Так это потому, что завсегда в ней и прибывали!
– Мужики, кончай базар! Налито уже, остынет ведь. Хотя замечу: Ирек, ты не прав. Кабы ваш Мамай-Батый заглянул чуть севернее, он бы сразу понял, что «жопа» – это не Новгород Великий, а Архангельск.
– Не, на север нам нельзя было. Там даже кони дохли. И скакать не на чем, и жрать нечего.
– Значит, так, захватчик древний, поставь стакан на место: в нем не твой любимый кумыс. И ручонки от мяса подальше: это же свинина, черт побери! Все твои Чингисханы в гробу перевернутся.
– Ладно-ладно, дедушки простят. – Хайруллин быстро осушил граненую емкость, отгрыз приличный кусок мяса и очень миролюбиво сказал: – А вот хохлов мы все-таки поимели.
Наливайко опять попытался вскочить с койки, но снова был остановлен тяжелой ладонью Зверева:
– Угомонись, Петро. Не тебя же поимели. Хотя… – Валентин посмотрел сначала на возмущенного старлея, потом на вальяжно откинувшегося на стуле Хайруллина, – чем-то вы определенно похожи…
– Эй, русский, не кощунствуй!
– Вот так всегда: чуть чего – сразу к русским апеллировать. Только учти, на всякого Челубея у нас свой Пересвет найдется.
– Ха! Там ничья была.
– А вот Иван Грозный твою Казань безо всякой ничьей взял.
– Ну ладно, мужики. – Денис Вилков надел фуражку и направился к двери. – Вы тут воюйте хоть до утра, а мы, евреи, в сторонке подождем.
– Эх, брат, не ожидал от тебя такой генеалогии. Врешь ты всё! Нет у тебя в роду ни одного Моисея. Иначе не хлестал бы шило в этом клоповнике.