Не гореть!
Шрифт:
Собака заходилась лаем, и это откровенно напрягало. Особо, когда после третьего удара молотком с отверстием было покончено, а руки уже болели достаточно сильно от напряжения. Оля выдохнула, сдула с лица отросшую челку и присела перед замком.
— Тихо, Барбос, тихо, — пробормотала она. Потом все-таки обернулась к Дэну, чуть ли не впервые обратившись к нему напрямую. — Если он здоровый, будете ловить нас обоих.
— Для собаки вызовем кинолога, а тебе придется в часть самой добираться, — резюмировал Басаргин.
Оля фыркнула и, лишь на мгновение
А навстречу им выкатился подпрыгивающий и заливисто лающий мелкий двортерьер, в чьей родословной, возможно, числился пекинес каким-нибудь дальним дедушкой по материнской линии.
— Дверь открыли, — со смехом передал Басаргин, — заходим в квартиру.
Надёжкина подхватилась с пола и влетела в прихожую. В меру захламленная и от этого совсем темная, она была заставлена под завязку чем только можно — трельяжем, трюмо, обувным и даже книжным шкафами. Оглянувшись по сторонам, Оля интуитивно двинулась в сторону одной из дверей, к счастью, ведшей в гостиную. Там бедолашная пострадавшая и застряла, оказавшись в одиночку на балконе, откуда отчаянно жестикулировала вошедшим. Оля облегченно перевела дыхание и повернула ручку дверцы, выпуская из заточения маленькую пухлую женщину в затасканном, но некогда, видимо, нарядном бархатном халатике болотно-зеленого цвета, зареванную и в то же время счастливую.
— Где мой Кнопик? — взвизгнула мадам вместо приветствия.
— Вы в следующий раз внимательнее будьте, — протягивая ей псину, бог знает когда подхваченную на руки, посоветовал Денис.
— Я не хотела, это все этот паразит! — распереживалась пострадавшая, из образа драматичного переобувшись в образ виноватый и вдохновенно кивая на «Кнопика». — Спасибо большое! У меня на телефоне заряда всего десять процентов оставалось. Ничего другого не придумала, как вам позвонить.
— Врача вызвать?
— Отогреюсь… Ой, а чаю? Чаю хотите? А вы дверь сильно того? Выломали, да? — вопросы посыпались, как из рога изобилия.
— Не сильно, но ремонт требуется, — ответил Басаргин с порога. — Всё, поехали!
Оля, кивнув хозяйке квартиры, двинулась за Денисом. Каланча так и стоял на площадке, укладывая инструменты.
— Справились? — зачем-то спросил он.
— Кнопик не пострадал, — снова рассмеялся Дэн.
А Надёжкина вдруг поймала себя на том, что улыбается тоже. Глядя на него, на Каланчу, который сам забрал ящик и поплелся за ней, как школьник за одноклассницей, не зная, то ли за косичку дернуть, то ли в любви признаться. Но косиц у нее не было, приходилось нести портфель.
В мгновение ока оказались на базе. Стянули с себя боёвки. Каланча свернул в сторону морга. Дэн отправился писать свои бумаги. А Оля, осознав, что только что случилось ее боевое крещение, периодически начинала ржать, надеясь, что этого безобразия никто не видит.
Но пальцы все еще подрагивали:
В таком состоянии и попала она на курилку — перекурить это дело. Смолящая редко в прежние времена, сейчас она и нервничала, и почему-то была жутко довольна.
— Кнопик! — хохотнула Оля, делая очередную затяжку.
— За Кнопика незачет, — сказал Денис, входя в курилку.
Надёжкина чуть не выронила сигарету. Но в остальном — улыбка с губ не исчезла, щеки не вспыхнули. Да и вообще, сейчас она хитровато смотрела на Дэна и продолжала лыбиться.
— Дверь вскрыта, хозяйка освобождена. Зачет.
— Что стала бы делать, если бы дверь изнутри закрывалась на ключ?
— Срезала бы петли и попросила вас с Каланчой отогнуть ломом.
— А значит, зря потратила время.
— Черт… — Оля потушила сигарету о дно пепельницы, стоявшей на подоконнике. — Почему ты там об этом не сказал?
— Принимать решения тоже надо учиться. И просчитывать ситуации.
— Я собак боюсь.
— Тогда будешь старшей по котикам, — хохотнул Денис и вышел.
Обещание сдержал, дальше котиков не пускал ее ни в этой смене, ни в следующем карауле. Оля стоически терпела, ничем не показывая своего недовольства в течение всего этого времени. Ее деятельный ум, лишенный и привычной работы, и того, чего она жаждала, попав в расчет, переплавлял накопившуюся энергию в наброски шариковыми ручками в блокноте — она рисовала отвратительные квазимодоподобные мордочки. И так, видимо, представляла себе, что сделает со своим «руководителем» каждый раз, когда он отправлялся на выезд без нее. До тех пор, пока накануне четвертого дежурства в статусе практикантки она вдруг не прислала Дэну на Вайбер сообщение весьма однозначного содержания:
«Не хочу ждать до завтра. Так и будешь игнорить?»
И снова ей пришлось ждать ответа до встречи в реале.
Басаргин, как ни в чем не бывало, сгонял на пару вызовов, традиционно проигнорировав ее вопрошающий взгляд. А потом неожиданно в части наступила тишина. И такое бывает. Редко. Почти как парад планет. Мужики расползлись по базе. Кто-то задрых в морге. А после отбоя в одиннадцать, послушная распорядку, вырубилась и Оля.
— Подъем, студент! — услышала она сквозь сон.
Надёжкина продрала глаза и воззрилась на возвышающегося над ней командира отделения взглядом, выражающим исключительное недовольство. То ли им, то ли собой.
— О-о! — хрипловато со сна протянула она. — Вспомнил о моем существовании. Подвинуться?
— Предпочитаю спать один, — отказался Дэн. — Пошли в учебку.
— Зачем?
— Нормативы отрабатывать.
— Какие нормативы, Денис? Ночь! — попыталась она воззвать к его разуму.
— Утро! — он сунул ей под нос часы, показывавшие половину шестого. — Для огня времени не существует. Спорить будешь?
Оля задержала взгляд на его запястье — красивое такое мужское запястье. Крепкое, смуглое, покрытое темнеющими волосками, уходящими под браслет. Выдохнула и посмотрела ему в глаза.