Не говори ни слова
Шрифт:
Сэмми так сильно напоминал ей Джоуи, что становилось больно. И дело не только в его возрасте. Речь шла о некоторых его чертах и манерах: о том, как вдумчиво и тщательно он выстраивал свои игрушки, как щурился и поджимал губы, если оказывался очень сосредоточенным — а он, похоже, был таким почти всегда.
Теперь Кэрри лежала на нижней койке. Была середина ночи, и, как и в большинстве случаев, она не могла уснуть. Она повернулась на бок и вздохнула, наблюдая, как тени пляшут по стенам спальни.
Зои похрапывала в кровати над ней. Кэрри удивилась, что в последнее
Ранее той ночью Зои выбралась через окно, вероятно, возвращаясь в их дом, чтобы забрать свои вещи. Она делала это уже дважды. В первый раз она сказала, что пошла пешком. Во второй раз она путешествовала автостопом с мальчиком-подростком. И пешком, и автостопом передвигаться очень опасно. В обычной ситуации Кэрри попыталась бы остановить Зои, опасаясь за ее безопасность, но в эти дни между ней и Зои не осталось ничего нормального. Кэрри задавалась вопросом, будет ли когда-нибудь все по-прежнему.
Она подумала о Гэри и задрожала.
Зои сказала ей, что он может вернуться в город. Сама мысль об этом привела Кэрри в ужас. Она не думала, что сможет пережить новую встречу с ним. Она отодвинула мысли о Гэри на задворки сознания и переключилась на Джоуи. Она так сильно любила Джоуи. Они все любили. Он был самым маленьким в семье и, безусловно, золотым ребенком из всех троих.
До недавнего времени ее семья жила в трейлере недалеко от крутого поворота дороги. Соседи неоднократно жаловались на этот крутой поворот и придорожный дуб в полном цвету, чьи ветви нуждались в обрезке. В том году на этом самом повороте уже произошло три аварии, одна со смертельным исходом, и до этого случалось еще много серьезных аварий.
Их семейный трейлер стоял всего в паре сотен футов от дороги, на короткой, потрескавшейся бетонной плите, которую они использовали в качестве подъездной дороги. Не было ничего необычного в том, чтобы проснуться поздно ночью от гудков, громкого визга тормозов и, если окна оставались открытыми — а они часто были открыты, — запаха горящей резины.
Однажды летним днем, три года назад, Зои играла в пятнашки на подъездной дорожке, а их младший брат Джоуи носился вокруг, таская на руках котенка, которого отец привез домой со стоянки грузовиков.
Их мать загорала на траве на банном полотенце. Она встала и поправила купальник.
— Зои. Я зайду на секунду. Присмотришь за Джоуи? — попросила их мать.
— Хорошо! — ответила Зои.
Кэрри сидела в кресле на лужайке, ближе к трейлеру, и читала книгу. Зная, что ее сестра может быть немного рассеянной, время от времени она смотрела вверх и присматривала за их братом.
Через несколько минут после того, как мать ушла в дом, она случайно подняла голову и увидела, что котенок бежит к дороге, а Джоуи летит за ним.
— Джоуи, нет! — закричала Кэрри. — Зои! Поймай его! — крикнула она. Ее глаза метнулись к сестре, которая находилась гораздо ближе к Джоуи, чем она. Но Зои просто сидела,
— Зои! — снова закричала Кэрри. Она вскочила с кресла и бросилась за ним. — Джоуи, нет!
Она услышала, как дверь в трейлер захлопнулась. Краем глаза заметила, как Зои вскочила и тоже побежала за Джоуи. Но они опоздали.
У него была слишком большая фора.
Когда он выбежал на раскаленный асфальт, то не посмотрел ни в ту, ни в другую сторону. Его глаза сосредоточились прямо на котенке.
— Джоуи! — закричала их мать откуда-то сзади.
За поворотом дороги промелькнул грузовик. Но когда водитель увидел Джоуи, он уже не успел остановиться. Кэрри все еще помнила визг тормозов. Едкий запах жженой резины. Мягкий стук. Она все еще слышала истерические крики своей матери.
Кэрри помнила, как сильно их мать ударила Зои по лицу после того, как «скорая» уехала с телом Джоуи. И слова упреков, которые последующие три года она будет глотать как яд.
Кэрри помнила все так, словно это случилось вчера.
***
Две недели после смерти Джоуи их мать почти не выходила из своей спальни. Но когда она наконец вышла, их отец уже отправился в очередную дальнюю дорогу. Фактически, он уехал вечером после похорон Джоуи.
Однажды днем их мать вышла из своей спальни со странным выражением лица и запахом алкоголя изо рта. Она схватила бутылочку детского шампуня и велела Зои залезть в ванну, чтобы она могла помыть ей волосы. Кэрри помнила, что тогда подумала: что-то здесь не так. Их мать не мыла им волосы шампунем уже много лет. Кэрри стояла за дверью ванной и прислушивалась.
— Прости меня, мама. Мне очень жаль, — услышала она слова Зои. Но если мать и ответила, Кэрри этого не расслышала. Ручка на кране в ванной заскрипела, и вода с ревом хлынула в ванну. Кэрри снова услышала голос Зои. Вероятно, она все еще извинялась, но Кэрри не могла разобрать ее слов за шумом воды.
Кэрри прислонилась к двери и продолжала слушать. Через несколько минут Кэрри услышала шум воды и громкое рычание матери. В панике Кэрри попыталась открыть дверь, но та оказалась запертой. Она уперлась в нее всем телом.
— Зои? Мама? Что происходит? Откройте дверь! — Но никто не ответил, и толчки и хрюканье продолжались. Кэрри продолжала колотить и барабанить, пока, наконец, дверь ванной не распахнулась.
Она бросилась в комнату и увидела, что ее мать наклонилась вперед, слезы текли по ее раскрасневшимся щекам, а обе ладони упирались в грудь Зои. Пытаясь оторвать руки матери от сестры, Кэрри увидела под водой лицо Зои. Она в ужасе смотрела вверх, ее темные волосы плавали вокруг лица.
— Прекрати! — закричала Кэрри, в ее ушах шумела кровь. Она изо всех сил пыталась оторвать руки матери от сестры. — Мама, остановись! — кричала она. После долгого мгновения мать, лицо которой представляло собой смятое месиво, наконец разжала хватку, и Зои вырвалась на свободу, захлебываясь слезами.