Не говори никому

Кобен Харлан

Снова сел на водительское место и поехал по направлению к лагерной кухне. Вернее, к ее остаткам. И хотя торчали еще в траве разрушенные, перевернутые печи и плиты, валялись там и сям горшки и кастрюли, большая часть оборудования и посуды ушла в землю. Я снова вышел и вдохнул сладковатый аромат молодой листвы. Я старался не думать об отце, но, дойдя до прогалины между деревьями, туда, где виднелся кусочек озера и светилась на воде лунная дорожка, опять услышал голоса духов. Теперь казалось, что они взывают к отмщению.

Я начал взбираться

вверх по тропе, тоже почти незаметной. Странно, что Элизабет выбрала именно это место. Я уже говорил, что она никогда не любила играть на развалинах лагеря. Нас с Линдой, напротив, манили брошенные спальные мешки или свежевыпотрошенные консервные банки; мы гадали, что за бродяга оставил их здесь и не прячется ли он где-нибудь поблизости. Элизабет была умной девочкой, ей не нравились наши игры. Странность и неизведанность лишь отпугивали ее.

До «Дельфина» я добрался минут за десять. Домик на удивление хорошо сохранился: стены и потолок стояли нетронутыми, рассыпались только деревянные ступени крыльца. Уцелела даже вывеска с надписью «Дельфин». Правда, висела она вертикально, на одном гвозде. Все поросло мхом, диким виноградом и другими, неизвестными мне растениями; они окружили домик снаружи, заползли внутрь, проросли и в окна и в двери, так что он стал выглядеть частью пейзажа.

– Вот ты и вернулся, – раздался голос за моей спиной.

Я подскочил от неожиданности.

Мужской голос.

Среагировал я мгновенно. Метнулся в сторону, упал на землю, перекатился, выхватил пистолет и прицелился. Незнакомец молча поднял руки вверх. Я не спускал с него глаз, держа палец на спусковом крючке. Он оказался совсем не похож на тех, кого я боялся увидеть. Длинная, спутанная шевелюра, густая борода, напоминающая разоренное вороньей стаей гнездо малиновки, истрепанный камуфляжный костюм. На миг мне показалось, что я вернулся в город и столкнулся с одним из уличных бродяг. Но я тут же понял, что ошибаюсь. Человек стоял прямо и спокойно глядел мне в глаза.

– Кто вы, черт побери? – прорычал я.

– Давненько ты не появлялся здесь, Дэвид.

– Я вас не знаю!

– Ты – нет. А вот я тебя знаю.

Он мотнул головой в сторону домика.

– Тебя и твою сестру. Я следил, как вы здесь играли.

– Ничего не понимаю!

Незнакомец улыбнулся. В густой бороде ослепительно блеснули белоснежные зубы.

– Я тот, кого вы прозвали Лешим.

Вдалеке загоготала стая гусей, собираясь спланировать на поверхность озера.

– Что вам нужно? – продолжал допрашивать я.

– Да, собственно, ничего, – все так же улыбаясь, ответил Леший. – Можно руки опустить?

Я кивнул. Он уронил руки, я отвел пистолет, но не расслабился. До меня, наконец, дошли его последние слова, и я спросил:

– И давно вы здесь прячетесь?

– Уже около, – человек пошевелил пальцами, пытаясь сосчитать, – около тридцати лет.

Он улыбнулся еще шире, увидев мое оторопевшее лицо.

– Я следил за тобой с тех пор, как

ты был во-о-от такого роста.

Леший пошевелил пальцами где-то на уровне колена.

– Видел, как ты рос и… – Он осекся. – Прошло много лет, с тех пор, как ты приехал сюда последний раз, Дэвид.

– Кто вы?

– Меня зовут Джереми Ренуэй.

Имя незнакомое.

– Я прячусь от закона.

– А почему тогда вышли сейчас?

Джереми пожал плечами:

– Например, потому, что хотел с тобой поздороваться.

– А откуда вы знаете, что я на вас не донесу?

– Видишь ли, ты – мой должник.

– Почему это?

– Я спас тебе жизнь.

Земля поплыла под ногами.

– Что?!

– Кто, по-твоему, вытянул тебя из воды?

Меня будто пыльным мешком огрели.

– А кто, по-твоему, втащил тебя в домик и даже вызвал «скорую»? – продолжал Леший.

У меня отвисла челюсть.

– И кто, – его улыбка стала еще шире, – ты думаешь, выкопал трупы тех бандитов, чтобы их все же нашли?

– Зачем? – с трудом выговорил я.

– Сам толком не знаю, – задумчиво сказал Джереми. – Понимаешь, много лет назад я сам совершил преступление. И теперь мне показалось, что я могу его искупить или что-то в этом роде.

– Вы имеете в виду, что видели тогда…

– Все, – закончил за меня Ренуэй. – Я видел, как два типа сграбастали твою жену и стукнули тебя бейсбольной битой. Слышал, как они обещали ей вытащить тебя, если она скажет, где находится что-то важное. Видел, как твоя жена дала им ключ, они захохотали и запихнули ее в машину, а ты так и остался в воде.

Я сглотнул.

– А вы видели, как их застрелили?

Ренуэй продолжал улыбаться.

– Мы уже достаточно поговорили, сынок. Она ждет тебя.

– Не понял.

– Она ждет тебя, – повторил он, отворачиваясь. – У дерева.

Без всякого предупреждения Леший по-оленьи прянул в кусты и исчез в чаще. Я проследил за ним глазами.

У дерева.

Я рванулся туда. Ветки стегали меня по лицу, я не замечал. Ноги просили больше не мучить их, я не обращал внимания. Легкие протестовали, я велел им заткнуться. Повернув направо у продолговатого камня и миновав поворот, я увидел наше дерево. Подошел поближе и почувствовал, как глаза наполняются слезами.

Вырезанные на коре инициалы – Э.П. + Д. Б. – и тринадцать линий под ними почернели от времени. Я застыл на мгновение, а потом недоверчиво потрогал следы ножа. Не инициалы. И не тринадцать черточек. Мои пальцы коснулись восьми свежих линий, еще светлых и липких от древесного сока.

– Сама знаю, что это ерунда.

Сердце готово было взорваться. Я обернулся и увидел Элизабет.

Я не мог двинуться. Не мог сказать ни слова. Я просто смотрел на свою жену. На ее прекрасное лицо. И глаза. И чувствовал, будто лечу все вниз, вниз, в темный, бездонный колодец. Элизабет похудела, заметнее выступили скулы, а мне казалось, что я в жизни не видал ничего прекраснее.