Не говори никому
Шрифт:
Наконец тесть рухнул в кресло, держа стакан обеими руками.
– Я всегда тебя недолюбливал, – начал он. – Тут не было ничего личного, пойми. Ты из порядочной семьи, твой отец был хорошим человеком и мать… она ведь тоже по-своему ничего, так?
Одной рукой Хойт зажал стакан, а другой взъерошил шевелюру.
– Мне просто казалось, что твоя… – Паркер поднял глаза к потолку, подыскивая подходящее слово, – излишняя привязанность мешает моей дочери взрослеть. Теперь-то… теперь-то я понял, как вам обоим повезло.
В комнате будто похолодало. Я старался не дышать, не двигаться, чтобы не спугнуть его.
– Я начну с той ночи на озере, – сказал Хойт. – Когда они схватили Элизабет.
– Кто «они»?
Хойт уставился
– Не перебивай, – нахмурился он. – Сиди и слушай.
Я кивнул, хотя тесть этого не увидел. Он все смотрел в стакан, словно истина и в самом деле плавала в вине.
– Ты знаешь кто, – в итоге ответил он. – Или сейчас узнаешь. Те два типа, трупы которых нашли на озере.
Внезапно Хойт обежал взглядом комнату, схватил пистолет, поднялся и вновь подошел к окну. Мне хотелось спросить, чего он так боится, но я боялся сбить его с мысли.
– Мы с братом приехали на озеро поздно. Может быть, слишком поздно. Успели перехватить их уже на дороге. Помнишь, там, где два здоровых валуна?
Хойт кинул быстрый взгляд в окно, затем перевел глаза на меня. Я помнил эти большие камни. Они стояли по обе стороны грязной проселочной дороги, в полумиле от озера Шармэйн. Огромные, округлые, примерно одной величины, окруженные массой легенд и догадок о том, как они здесь появились.
– Мы спрятались за валунами, я и Кен. Когда похитители подъехали поближе, я прострелил им колесо. Машина остановилась. Когда они вылезли, я застрелил обоих. В голову.
Еще раз поглядев в окно, Хойт вернулся к креслу, отложил пистолет и сел, уставившись в стакан. Я ждал, затаив дыхание.
– Тех двоих нанял Гриффин Скоуп, – продолжил тесть. – Они должны были допросить, а затем убить Элизабет. Мы с Кеном просекли его план и кинулись на озеро, чтобы помешать им.
Он поднял руку, как бы приказывая мне молчать, хотя я и так даже рта раскрыть не пытался.
– Здесь не важно, что, как и почему. Просто прими как данное – Гриффин Скоуп желал смерти Элизабет. Остальное тебе знать не стоит. И он бы не остановился только потому, что мы шлепнули двух его людишек. Там, где он нанял этих бандитов, оставалось полным-полно таких же. Скоуп как те мифические чудища, у которых отрубаешь одну голову, а вместо нее вырастают две. – Хойт посмотрел на меня. – С такой силой не справишься, Бек.
Он сделал большой глоток. Я молчал.
– Я бы хотел, чтобы ты мысленно вернулся в ту ночь и представил себя на нашем месте. – Хойт придвинулся ближе, словно это могло помочь убедить меня. – Два убитых тобой человека лежат на проселочной дороге. Один из самых влиятельных людей в мире послал их похитить твою дочь. У него нет ни сожаления, ни совести, он готов убивать невинных людей, только бы достичь своих целей. Что бы сделал ты? Предположим, мы решили бы обратиться в полицию. И что бы мы там сказали? Скоуп не из тех, кто оставит против себя улики, а даже если бы и оставил, у него больше купленных полицейских и судей, чем волос на моей голове. Нам пришел бы конец. Вот и представь, Бек: ты там. Перед тобой на земле два трупа. Что бы ты сделал?
Я счел вопрос риторическим.
– Я объяснил все Элизабет точно так же, как сейчас объясняю тебе. Я сказал, что Скоуп сотрет нас в порошок, чтобы добраться до нее. Если она просто сбежит – например, где-нибудь спрячется, – он будет пытать нас с Кеном. Или мою жену. Или твою сестру. Пытать, пока мы не выдадим Элизабет. Он сделал бы все, что угодно, лишь бы найти и уничтожить мою дочь. – Хойт наклонился еще ближе. – Теперь понимаешь? Видишь, что у нас был один-единственный выход?
Я кивнул, потому что действительно видел.
– Вы должны были убедить всех, что Элизабет действительно погибла.
Он улыбнулся, и по моему телу опять пробежали мурашки.
– У меня были скоплены кое-какие денежки. У Кена тоже. И связи имелись. Элизабет как сквозь землю провалилась. Мы вывезли ее из
Я чувствовал, что тесть многое недоговаривает, но продолжения не требовал. Просто сидел и переваривал услышанное. Рассказ Хойта потряс меня до глубины души. Элизабет. Она жива. Она была жива все эти восемь лет – дышала, ходила, даже работала… Это было очень трудно принять вот так, сразу. Я зависал, как перегруженный компьютер.
– Ты, наверное, хочешь знать, что за тело было в морге.
Я с трудом кивнул.
– Это как раз оказалось провернуть легче всего. Неопознанные тела хранятся в патологическом отделении, пока их не скапливается слишком много. Тогда их собирают и увозят на специальное кладбище, на Рузвельт-Айленд. Я просто дождался очередного трупа белой женщины, хотя бы чуть-чуть совпадающей по параметрам с Элизабет. Правда, это заняло больше времени, чем я думал. Девушка, наверное, сбежала из дома и ее прирезал дружок. Или сутенер, теперь мы уже не узнаем точно. И конечно, мы не могли оставить убийство Элизабет нераскрытым, нужен был подставной преступник для достоверности. Мы выбрали Киллроя. Все знали, что он клеймит лица убитых буквой «К». Мы сделали то же самое с нашим трупом. Оставалась лишь проблема идентификации. Сначала мы думали сжечь тело так, чтобы оно обгорело до неузнаваемости. Однако тогда эксперты начали бы исследовать зубы, кости и тому подобное. Поэтому мы поступили по-другому. Цвет волос совпадал. Тон кожи и возраст были почти такими же, как у Элизабет. Мы выбросили тело в маленьком городке, где был только один коронер. Сделали анонимный звонок в полицию. Постарались приехать в офис медэксперта одновременно с машиной, которая доставила труп. И все, что мне оставалось сделать, – это залиться слезами и опознать его. Большинство убитых идентифицируется именно родственниками. Так я и сделал, а Кен подтвердил мои слова. Кто бы стал нас проверять? Кому могло бы прийти в голову, что безутешные отец и дядя врут?
– Вы страшно рисковали, – сказал я.
– А у нас был другой выход?
– Должен был быть.
Хойт придвинулся совсем близко, так, что я почувствовал его дыхание. Мешки у него под глазами обвисли.
– И снова, Бек, я прошу тебя представить, что ты на проселочной дороге с двумя трупами – сидишь там, опережая противника всего на один шаг. Скажи мне, что бы ты сделал?
У меня не было ответа.
– Оставались и другие проблемы, – сказал Хойт, снова отодвинувшись. – Мы боялись, что наша любительская постановка не обманет людей Скоупа. К моему большому счастью, сразу после похищения и убийства Элизабет те два головореза с озера должны были покинуть страну. Мы нашли у них билеты на самолет до Буэнос-Айреса. Кроме того, оба были бродягами, ненадежными типами. Люди Скоупа поверили в устроенное нами представление, но продолжали следить – не потому, что считали Элизабет живой, а потому, что боялись: как бы она не оставила кому-нибудь из нас компрометирующих материалов.
– Каких еще материалов?
Хойт проигнорировал вопрос.
– Последние восемь лет твой дом, твой телефон, может быть, твой кабинет на работе были начинены «жучками». Мои тоже.
Так вот чем объяснялись зашифрованные сообщения! Мои глаза обежали комнату.
– Я все проверил вчера, – сказал Хойт. – Здесь чисто.
Он замолчал. Когда прошло несколько минут, я рискнул задать вопрос:
– Почему Элизабет решила вернуться именно сейчас?
– Потому что дуреха, – ответил тесть, и впервые я уловил в его голосе раздражение. Хойту потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться. Когда красные пятна исчезли с его лица, он объяснил: – Из-за тех похитителей, которых мы закопали.