Не говори об этом мужу
Шрифт:
– Эй, эй! – покачал головой Крячко. – Ты на что меня толкаешь? Чтобы женщина мне рассказала сама, в здравом уме и трезвой памяти, как она спала с молодым шалопаем?
– Станислав! – укоризненно поморщился Гуров.
– Шучу, шучу! – поспешно ответил Крячко. – Хорошо, я как раз сегодня собирался ей звонить. Есть у меня в арсенале один ход. Поговорю.
Прежде чем звонить Захаровой, Стас решил встретиться со следователем, которая вела ее дело. Капитан Ефимова была женщиной суровой, неулыбчивой. Она весьма успешно вела «мужские дела»: умела разговаривать
– Вы хотите провести доверительную беседу с потерпевшей на интимные темы?
– Ну, вы слишком конкретизируете, Екатерина Сергеевна, – засмеялся Стас. – Я просто хочу выяснить побольше деталей об их отношениях, чтобы понять, представить себе того молодого человека как можно яснее.
– Фоторобот у нас с ней не получился…
– Я не про фоторобот. Я его себе представить хочу как личность, как человека с поступками, с мыслями, взглядами, вкусами.
– Ну, вкусы у него не очень, раз он на Захарову позарился, – скривила губы следователь.
Крячко подумал, что некоторым неплохо было бы на себя посмотреть, но не грубить же женщине, которой бог не дал ни красоты, ни нежности взгляда, ни стройности фигуры.
– Я хотел с вами посоветоваться, Екатерина Сергеевна. Мне в любом случае придется строить разговор с Захаровой, но вы успели ее узнать. Скажите, что она за женщина?
– Дура она избалованная, – строго заявила следователь. – И извращенка! Мальчишка на четырнадцать лет ее младше, а она с ним в постель ложится. Мужиков ей взрослых, видите ли, мало.
– А может, у нее в душе что-то не так, раз она ищет молодых парней и не хочет пускать в свою жизнь взрослого сильного мужчину? Может, она так свои материнские инстинкты реализует? Несостоявшиеся. То есть за время допросов потерпевшей вы так и не поняли глубинных позывов ее души, толкнувших женщину в объятия молодого любовника?
– Извините, товарищ полковник, – тем же строгим тоном ответила следователь. – Если бы Захарова была преступником или подозреваемой, я бы разбиралась в мотивах и наклонностях, а так меня это мало интересует. И глубины души Захаровой никак не помогут мне найти афериста.
Ну, вот и все, с усмешкой подумал Крячко, идя к своей машине. Зажата рутиной, шаблонными подходами в расследовании. Не видит связи между потерпевшей и преступником. Даже если связь и была на уровне интимной. Ну, ничего. Будем разбираться. Значит, материнские инстинкты, говоришь? Будем исходить из двух возможных вариантов причин: душевная потребность обласкать, позаботиться о молодом парне или чисто физическая потребность в молодом теле. М-да, вот и построй тут разговор!
Приглашать для беседы Захарову в кабинет Стас и не собирался. Приходить к потерпевшей домой тоже неумно. Дома она психологически закроется, как шкатулка, как стальная дверь банка закроется, и не пробиться будет туда. Нужна обстановка душевная, ненавязчивая, чуть романтичная, способствующая задумчивому философствованию. И никаких крепких напитков. Нет, они будут пить нежный напиток, ласкающий слизистую оболочку рта и эстетически настроенную часть души. Это должен
Крячко знал один приличный бар на Таганке, где подавали настоящий французский сидр марки Kerisac. Это без преувеличения был напиток богов. Очень тонкий вкус, какая-то особенная изысканность вкусовых оттенков. Этот сидр был ничуть не хуже самых дорогих сортов шампанского. А так как он был сильно газированным, обильной закуски не предполагалось – лишь фрукты. Вот вам и приятная атмосфера, которая располагает к откровенности.
Голос Ирины Захаровой сыщику понравился. Она говорила по телефону неторопливо, без кокетства и нарочитой боязливости. Когда Крячко предложил ей встретиться в парке в половине шестого вечера, Ирина сразу согласилась. Понятно, что беседовать у себя дома с сотрудником полиции ей было бы неприятно, а идти в его кабинет тем более. Нейтральная территория – это именно то, что нужно женщине, удрученной событиями, в конце рабочего дня. Стасу даже показалось, что Захаровой уже все равно, найдут или нет этого парня.
Он узнал женщину по фотографии. Ирина бесстрастно кивнула в ответ на его приветствие и выжидающе посмотрела ему в глаза. Стас объяснил ей, для чего ему понадобилась эта встреча и что он хотел бы узнать у Захаровой. Они неторопливо шли по скверу, и когда поравнялись с баром, он предложил посидеть там. Небо очень кстати начало хмуриться, вот-вот мог пойти дождь.
– Зачем? Не нужно! – запротестовала Ирина, когда Крячко заказал бутылку сидра.
– Это очень приятный напиток, в нем почти нет алкоголя, а просто так сидеть неуютно. Вы попробуйте!
Они сидели за столиком у окна, потягивая душистый напиток, и смотрели в окно на мокрый асфальт, на бегущих прохожих, у кого не оказалось с собой зонта.
– Понимаете, чтобы найти преступника, – тихо, вполголоса, говорил Стас, – мало знать, где он бывает, с кем дружит, как развлекается. Нужно понять его, зачастую нужно узнать его как брата, как сына, как близкого тебе человека. Нужно хорошо представлять, как он поступит в той или иной ситуации, как ответит, что предпримет. У нас это называется составлением психологического портрета.
– Да, наверное, так и нужно, – чуть пожала плечами Захарова, видимо, углубившись в воспоминания о своем несостоявшемся любовнике. – Я плохо представляю себе вашу работу, но из того, что вы рассказали, я поняла, что это правильно.
Она отвечает, это же хорошо, мысленно улыбнулся Стас. Значит, есть контакт! И старясь не спугнуть собеседницу вопросами, он стал продвигаться в их беседе осторожно, неторопливыми шагами. Все дальше и дальше к своей цели. Пока не стоит ей говорить, что Бочкин сидит у них в изоляторе. Все равно потом опознание проводить.
– Скажите, Ирина, а чем он вас зацепил? Ведь что-то было самое первое, что заставило обратить ваше внимание на этого парня?
– Было, – задумчиво шевельнула бровями Захарова. – Может, вам это покажется смешным, но сначала мне понравилось его имя. Володя. У меня нет и не было ни одного знакомого с таким именем. Странно, но это имя стало редким в наше время. Оно звучит как-то мягко, интеллигентно. Он вообще очень обходительный, уважительный.
– Вы были уверены, что нравитесь ему?