Не графиня поневоле
Шрифт:
— Иди, заваривай свои листья! — в полном отчаянии прокричала мать.
И это было последнее, что я услышала.
В следующем сознательном мгновении я уже опять полусидела на подушках, а в мой рот заботливая рука вливала теплый отвар, терпко пахнущий пряными травами.
— Давай, глотай, доченька, — мать говорила сквозь слезы.
Я послушно сделала несколько глотков, хотя даже это усилие далось мне неимоверно тяжело.
— Вот молодец, — мать поставила пустой стакан на стол и воззрилась
Я почувствовала, как по телу разливается приятное тепло, а спустя еще минут пять боль прекратилась. Она просто ушла, резко и внезапно, как и не было. Одновременно с этим в моей голове зашумело и легкий, приятный хмельной угар проник в каждую клеточку мозга.
Я вскочила с кровати и радостно затопала босыми ногами по полу.
— Ой, успокойтесь, госпожа. — взвизгнула Лея. — Держите ее!
Это она прокричала уже матери.
Вместе они смогли справиться со мной, обуздав рвущегося наружу хмельного жеребца и преодолев сопротивление, усадили в кресло.
— Не надо прыгать, бегать и плясать! — заявила Лея, мрачно глядя на меня. Я пристыженно молчала. — Вы просто приняли средство от боли, но тратить энергию не надо. Вам важно как можно дальше оттянуть момент нового приема средства, поэтому ведите себя спокойно.
Я кивнула. Мать держала меня за руку и успокаивающе гладила по коленке.
— Сколько продлится действие этих листьев? — я взглянула на Лею.
— Если не будете прыгать как кузнечик, то сутки или даже двое, — ответила она.
— Ясно, — я поднялась и принялась одеваться. — Значит, пока есть время заняться делами.
Одевшись, я отправилась в кабинет читать корреспонденцию и писать ответы. Потом поехала на фабрику, где дала необходимые указания. А по приезду поздним вечером домой меня ждало известие от маркиза Агастьяна.
Он писал в небольшой записке, что на завтра назначен отъезд 'Смельчака и выражал надежду, что я смогу присутствовать при этом событии. Я, несколько удивленная таким предложением, потому что до сих пор они справлялись без меня, вначале хотела ответить отказом, но потом передумала.
— Я приеду к отплытию, — написала я ответ. — Если, конечно, позволит здоровье.
Вдаваться в подробности своей проблемы я не стала. Зачем пугать людей?
— Да на кой черт вы туда поедете? — Лея даже перестала выбирать выражения, узнав, что я отправляюсь в Рейм.
Утром мы с матерью завтракали в столовой, а Лея прислуживала, как обычно.
— Я уже пообещала, — упрямо ответила я, намазывая оладушку клубничным джемом. — Да и приступ больше не повторялся, так что думаю, все будет нормально.
— Так он потому и не повторялся, — ответила Лея все с тем же возмущением в голосе. — Что вы стрессов избегали. — А теперь
О ком идет речь, было понятно. Мать, сидевшая рядом, только крякнула, но вмешиваться в спор не стала, лишь умоляюще посмотрела на меня.
— Я не буду подходить близко, — успокоила я их. — Просто посижу в карете, посмотрю, как фрегат уходит в море. В конце концов, мне надо удостовериться, что ремонт прошел должным образом.
— Не хотите посмотреть поближе? — веселая физиономия маркиза Агастьяна заглянула в мою карету.
Я находилась в порту Рейма. Управляющий тоже был там как всегда, и теперь горел желанием продемонстрировать мне ремонт судна.
— Э-э… — замялась я, не планировавшая покидать безопасное гнездышко кареты и встречаться с графом. — Вообще-то я не…
— Идемте! — маркиз шутливо дернул меня за руку, почти вытащив наружу.
— Ганс, я скоро вернусь, — помахала я рукой слуге, сидевшему на запятках кареты.
Тот кивнул с серьезным видом и принялся провожать меня взглядом, как верный пес.
На судне все сияло чистотой, свежевыкрашенная палуба так и манила пробежаться по ней в менуэте. Граф в капитанской форме был неотразим и увидев нас с маркизом, принялся показывать достопримечательности Смельчака.
— А вот это капитанская каюта, — произнес он и приобнял меня за талию.
Что-то в его голосе меня насторожило, и я резко обернулась. Маркиза рядом уже не было, а позади за бортом отчаливал вдаль порт Рейма.
Глава 33
— Какого черта? — испугавшись, я набросилась я на графа.
Тот едва улыбался и старался обезвредить меня, не причиняя вреда здоровью. Наконец ему удалось схватить обе моих руки и крепко удержать их в своих мощных ладонях.
— Арина, позволь…
— Куда ты меня везешь? Вернись сейчас же в Рейм! — не слушался я его, молотя носком туфли по его голени. — Как же мама? А мой бизнес! Ты чего удумал, мерзавец? Еще и маркиза подговорил! Вот тебе!
Очередной хлесткий удар по колену заставил графа сморщиться. Однако даже сейчас он удержался от нецензурно лексики, сохраняя монументальное спокойствие.
— Арина, постой, послушай… — его голос становился каким-то низким, а дыхание прерывистым. — Послушай, я люблю тебя!
Эти простые слова привели меня в чувство, и я перестала лягаться. Граф, заметив это, медленно и осторожно разжал мои руки, на всякий случай отступив на пар шагов вглубь каюты.
Я, оказавшись на свободе, плюхнулась в кресло, стоявшее возле маленького круглого оконца.
— Итак? — я выжидающе посмотрела на графа, сложив руки на груди крестом. — Что все это значит?