Не грози Дубровскому! Том 11
Шрифт:
— Виктор Игоревич, ваше здоровье! — выкрикнул айнарец, салютуя мне полупустым шампуром.
— Ага. И вафе! — жуя, ответил я.
Слева донёсся восхитительный аромат рыбы, смешанный с запахом цитрусовых. Мангальщик решил поэкспериментировать и прямо сейчас запекал на решетке форель, разрезанную пополам. Содрал с неё шкуру и сверху всё полил смесью сока лимона и апельсина, а после натёр травами, посолил и поперчил.
Вот зараза! Я — так то больше по мясу. Но пахнет так, что при всём желании не откажешься! А ещё жир этот прямо рекой
— Солонго! Положи мне кусочек рыбки по готовности! — обратился я к монголке, и та, улыбнувшись, кивнула.
Эх, а ведь я в прошлой жизни не знал таких радостей. Нет, у меня были деньги, я ел и пил от пуза. Но никогда не чувствовал подобного. Я дома. И мой дом не вся абстрактная планета, которую я должен спасти, а конкретно Дубровка. Здесь живут мои люди и с каждым днём их всё больше.
Я задумчиво посмотрел на вереницу работяг, тянущихся на запах рыбы. Их всё больше, а мангальщиков на всех не хватает. Нужно исправлять положение. Я уже собрался направиться в Японию и пообщаться с Онидзукой, но зазвонил мобилет. Это был Тополев.
— Никита Юрьевич! Рад, что ты позвонил! Как у тебя…? — начал было я, но Тополев перебил, ошарашив меня.
— Виктор, на моего тестя напали. Он в тяжелом состоянии, — нервным голосом сказал он, как будто всё ещё находился в шоке.
— Что? На Клима Антоновича напали? Он же милейшей души человек, — не поверил я, ведь министр торговли и правда был отличным дипломатом и мог договориться с кем угодно.
— После того, как ты получил контракты на замену импортной продукции, на моего тестя стали давить западные «партнёры». Клим Антонович послал их к чёртовой матери и вот, что из этого вышло, — пояснил Тополев.
— Твою мать… — выругался я, раздумывая над его словами. — Уж не из-за польских ли яблочек на него напали?
— Мы точно не знаем. Машину тестя взорвали, когда он в неё сел. Но я думаю, да, это поляки. Других конфликтов у Клима Антоновича не было. — На заднем плане послышался скорбный плач жены Тополева. — Кристина, успокойся. Лекари делают всё, что в их силах, — ласково сказал Никита Юрьевич, но от его слов стало только хуже. Его жена впала в истерию и, судя по звукам, выбежала из комнаты.
— Никита, где сейчас твой тесть?
— В Москве. Клиника Бронникова рядом с большим Строгинским затоном. Хочешь попрощаться с ним?
— Ты чего каркаешь? Иди жену лучше успокой. Будет твой тесть жить. Я уж постараюсь.
Положив трубку, я переместился в управу истребителей, а оттуда — в Москву. Поймал такси и через какой-то жалкий час стоял у отделения интенсивной терапии. Войдя внутрь, наткнулся на злую, словно собака, медсестру. Пыталась выгнать меня, но когда увидела моё удостоверение истребителя второго ранга тут же подобрела.
— Вы к сослуживцу пришли? — спросила медсестра, с пониманием посмотрев на меня.
— Типо
— Министр? — удивилась женщина. — Так это. В шестой. Но к нему никого не пускают. Император даже охрану приставил к нему. Вход разрешен только медперсоналу и близким.
— Понял. Спасибо за информацию, — улыбнулся я. — А не подскажете, где здесь туалет?
— А вон там, за углом.
— Благодарю, — кивнул я и пошел в указанном направлении.
Спрятавшись в туалете, я приоткрыл дверь и стал наблюдать за коридором. Медперсонал шастал туда-сюда и это были преимущественно женщины. А когда мне на глаза попался тучный врач, я использовал зеркальце и напялил его личину на себя.
Изменив внешность, я направился к палате номер шесть. Её и правда сторожили. Да ещё как. В коридоре находились четыре гвардейца в мундирах и ещё шестеро в гражданской одежде делали вид что они — пациенты. Все до единого сильные одарённые.
Да, я мог бы попросить Тополева провести меня, но если сам император велел пропускать лишь врачей и родственников, то пришлось бы согласовывать мой визит. А это заняло бы кучу времени. Времени, которого у Клима Антоновича может и не быть. Подойдя к палате, я наткнулся на амбала, смотрящего на меня телячьими глазами.
— Куда? — спросил он.
— Так знамо куда. На ярмарку я пришел, чтобы жонглировать и развлекать вас, клоунов. Пошел вон с моей дороги! Я главврач этой больницы. Нужно срочно перепроверить анализы пациента, если этого не сделать, то можно назначить не те препараты и тогда Клим Антонович умрёт. Хочешь, чтобы я донёс императору, что из-за твоей тупой морды министр торговли помер? — выпалил я, раздувая щёки и размахивая руками. Вышло убедительно и амбал сделал шаг в сторону, опалив меня злобным взглядом.
В палате мерно пищали мониторы, показывая пульс и давление пациента. Выглядел Клим Антонович словно кусок мяса, который решили превратить в отбивную. Сотни порезов разной степени тяжести, ожоги, пальцы рук почернели то ли от обморожения, то ли от яда, а лицо так и вовсе раздуло до циклопических размеров.
Он тяжело дышал через аппарат искусственной вентиляции лёгких и безжизненно смотрел в потолок. Судя по всему, он без сознания. Подойдя ближе, я прикоснулся к его руке и из моего рукава выскользнула тонкая лоза, тут же проникшая в кровоток министра.
Проведя быструю диагностику, я вынес вердикт. Ещё пара часов и он покойник. Обильные внутренние кровотечения, целых костей практически не осталось, селезёнка и печень разорваны, одна из почек лопнула, сердце словно тряпка, но ещё как-то сокращается и борется за жизнь. Одним словом, мрак. Я попытался закрыть дверь, но амбал вставил ногу в проём и не дал этого сделать.
— Не положено, — прорычал он.
— Ваши запреты меня мало волнуют, — улыбнулся я и в следующую секунду между нами возникла костяная стена, которую я укрепил усилением Урфина.