Не грусти
Шрифт:
Он был сложен, как Аполлон. Даже невысокий рост не портил это впечатление, потому что все в этом теле было пропорциональным до идеальности.
– Ты такой красивый, – прошептала я.
– Ага, – улыбнулся Дима. – Красивее меня здесь только ты…
Я чувствовала себя красавицей; легкой, стройной, юной. Дима дал мне это чувство – своим восхищением и своей нежностью.
– Твоя кожа словно шелк, – спустя вечность, сказал он тихо, и осторожно провел кончиками пальцев шелковую линию по моему телу – от макушки до пяток. – Ты, наверное,
– А ты знаешь, кстати, что Клеопатра была ужасно некрасивой? И не просто дурнушкой, а настоящей уродиной по современным понятиям, – сообщила я, одной фразой угробив всю романтику момента.
– Знаю, – засмеялся Дима. – Для всех – может быть. Только не для Цезаря. Для него она была красавицей.
Я ухмыльнулась, и опять свела зарождающуюся было романтику «на нет». Мне не хотелось продолжать в таком же ключе – любовь-морковь и все такое. Если не остановиться – бог знает, к чему это приведет! Я ни к чему такому приходить сейчас не желала. У меня, можно сказать, еще постель после мужа не остыла. Вернее, после мужа и его лахудры. И все же – не тащить ведь сразу в нее, то есть в постель эту самую, нового мужика! Правда, я его уже притащила. И, если честно, секс с ним оказался удивительно классным – не то что с Максом. Даже вспоминать не хотелось. Хотелось опять с Димой…
… Солнце разбудило меня. В буквальном смысле: я проснулась от того, что оно немилосердно слепило глаза. Даже закрытые. И, едва их открыв, пришлось сразу же их закрыть. И все вспомнить.
Теперь я глаза вообще открывать не буду. Лишь бы не встретиться взглядом с Димой! Ужас какой. Я переспала с парнем на первом свидании. Да это даже не свидание было! Он меня пригласил, потому что билеты на шару достались, а пойти было не с кем. Наверное, не с кем было и ночь провести, а тут я подвернулась.
Хотя, если рассудить здраво, мне тоже было одиноко. И вчерашний вечер – далеко не самое худшее, что было у меня в жизни за последнее время. Не открывая глаз, я сладко потянулась на кровати, выгибая спину, словно довольная кошка. Вот уж, точно – это станет прекрасным воспоминанием, только и всего. Из серии «вспомнить есть что, а детям рассказать нечего».
Я осторожно протянула руку на соседнюю половину кровати и провела ревизию: там было пусто. Интересно, где мой вчерашний кавалер? В душе? На кухне, готовит завтрак? Или ему хватило такта уйти, пока я спала? Конечно, мои вчерашние пятьдесят граммов виски – не бутылка водки, чтобы вырубиться мертвецким сном. И все же, спала я очень крепко – даже не слышала, как Дима поднялся.
Это, конечно, к лучшему. Можно хоть кое-как привести себя в порядок и прошмыгнуть в душ – как минимум, зубы почистить. Вот чего я совершенно не понимаю – так это полного романтики кинематографического утреннего секса с нечищеными зубами. Поэтому я тихонько поднялась и, находясь вне пределов солнечных лучей, смогла наконец открыть глаза.
На подушке лежала ромашка. Свежая, с огромным цветком, летняя чистая ромашка. Ах, как хорошо! Он утром проснулся и сбегал за цветком! «Молодец какой», – мысленно похвалила я парня. Это хорошо, что он не оставил на подушку какую-нибудь пошлую записку, вроде: «Спасибо за прекрасный вечер!» Обычно к таким посланиям должна прилагаться купюра в пятьдесят долларов. Или сто. В зависимости от щедрости кавалера. Ну и от уровня прекрасности вечера и мастерства дамы, разумеется.
А
Я быстренько умылась, приняла душ, расчесала волосы и, сияя улыбкой, вышла на кухню. Там никого не было. Кроме огромного букета ромашек, который стоял в литровой банке с водой посередине кухонного стола.
Быстро оббежав всю квартиру, я не нашла Диму. Но везде были ромашки – на обеих балконах, в Левкиной комнате, в коридоре, в гостиной. Они были расставлены в вазах и банках (все, что находилось на виду и подходило как емкости для цветов, Дима использовал). Казалось, он скупил все ромашки во всех цветочных ларьках в округе!
Но самого Димы не было в моей квартире, он ушел, и меня это почему-то расстроило. Хотя еще десять минут назад я мечтала об этом.
Я заварила кофе и уселась с чашкой на балконе, вспоминая весь вчерашний вечер, и ночь, и утро… Пришедшая спустя приблизительно час смс-ка меня не удивила: «Дорогие ромашки! Поцелуйте за меня вашу хозяйку!»…
Побродив некоторое время из угол в угол своей пустой квартиры, я поняла, что заняться мне особенно нечем. Мне хотелось избавиться от становящихся навязчивыми воспоминаний (правда, слишком приятных, чтобы от них избавляться; и в то же время опасно приятных, чтобы начать мечтать о повторении). Пришлось отправиться на тренировку, где без энтузиазма (мягко говоря) промучилась еще час, твердо решив после обеда съездить к Левке в гости. А по дороге завернуть в большой магазин игрушек и выбрать ему суперконструктор в подарок: ведь скоро Левушкин день рожденья!
Сын родился ярким летним утром 8 августа, рыжеволосый, в мелких светленьких веснушках. Он был словно маленькое солнце, сильный и ласковый. Львенок, – подумала я. Так и назвала. Многие не понимали, почему я дала ребенку такое редкое имя; но для меня других вариантов не существовало.
Он рос жизнерадостным и добрым мальчишкой. Несмотря на то, что с моим мужем Максимом они сосуществовали словно в параллельных мирах, но все равно как-то умудрялись находить общий язык. В конце концов, сын к нему попросту привык.
И вот теперь мне предстояло сообщить Левке, что мы с его отчимом разводимся.
… Лева отреагировал на удивление спокойно. Конечно, переживал, но вида не показывал – старался держаться и меня не расстраивать.
– Ничего, мам. Ты не сильно переживай. Мы и вдвоем нормально жить будем.
Я обняла его крепко и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Наверное, именно из-за моей какой-то явной жизненной «несерьезности» (как говорила моя мама) мой сын стремительно взрослел. М-да, нет худа без добра…
Почти все выходные я провела в поездках к Леве, поисках подарка для него и размышлениях о том, как же все-таки теперь изменится наша с сыном жизнь вообще, а также моя неудачная личная жизнь в частности. И очень обрадовалась наступлению новой рабочей недели: можно будет занять мысли чем-то другим. Кроме неудачной личной жизни.
Глава 8
Утро в офисе прошло спокойно. Несмотря на Светкины настойчивые расспросы, я не раскололась. То есть, конечно, рассказала, что концерт был прекрасным и все такое, но о страстном продолжении вечера умолчала. Почему-то мне хотелось хранить это в тайне от всех – даже от себя…