Не ходите девки в лес

Никольская Наталья

Это показалось мне очень логичным замечанием. А девчонка-то не такая глупенькая, как кажется.

Тут я почувствовала, как в голове начинает зреть какая-то догадка. Даже не сама догадка, а так, подобие ее, но мысль, высказанная Катькой, имела к этому прямое отношение. Так, это будет необходимо обдумать сегодня же. Просто пятьдесят раз прокрутить в голове ее слова, и, возможно, это натолкнет меня на верное решение.

– Так значит, ты никого не знаешь?

– Нет. Из наших она точно ни с кем не встречалась. Да и вообще незаметно было. Хотя

она в последнее время ходила просто цветущая. И в город что-то резко засобиралась, про институт заговорила. Она и раньше хотела в институт поступать, но только через год планировала, а тут что-то заторопилась. Не знаю, поможет вам это или нет.

– Возможно, – задумчиво проговорила я. – А близкие подружки у нее были, которые могли бы быть в курсе ее личных дел?

– Подружки были, конечно, но у нас же знаете, как все: если кто-то один узнает, то всем станет известно. Так что думаю, либо не было у нее никого, либо она очень тщательно это скрывала.

– Господи, да зачем же скрывать-то? – подивилась я.

– Ну может, она боялась, что ее мамка заругает? – серьезно спросила Катька.

– А! – ответила я, пряча улыбку. – Конечно. Об этом я как-то не подумала.

– Мы раньше часто с ней вместе сюда ходили, – сказала вдруг Катя.

– Куда? В лес?

– Ну да, в шалашик этот. Здесь хорошо, уютно, не мешает никто. И скрыт он с кустах. Мало кто о нем знает. Очень удобное место.

– Да, да, – задумчиво проговорила я, перебирая в руках одеяло, на котором сидела. Что-то кольнуло мне палец, и я отдернула руку.

Потом осторожно пошарила по одеялу и нащупала какой-то совсем мелкий предмет. Я взяла его двумя пальцами и подняла к глазам. Какая-то малюсенькая штучка, я даже не поняла толком, что это такое. Но на всякий случай сунула себе в карман.

Мы посидели еще немного, я подумала, что Прохоров немного утихомирился, и можно идти домой.

Поблагодарив Катьку, я пошла к Скворцовым.

Их семья была уже дома. Выяснилось, что Светлана Дмитриевна ходила на базар, а Наташка была неизвестно где. Поговорить с ней я пока не могла, так как Светлана Дмитриевна сообщила, что Наташа лежит в постели в чудовищном трансе.

Я поинтересовалась, что послужило причиной транса.

Оказывается, за время моего отсутствия приходил злющий как черт Прохоров, дико ругался и брызгал слюной, требуя, чтобы ему выдали меня немедленно. Но в этот момент Светлана Дмитриевна случайно выпустила из рук поводок, на котором держала Рекса, и пес был настолько любезен, что проводил милейшего Николая Трофимовича до калитки, причем пятки участкового мелькали очень быстро.

Я посмеялась и пошла к Наташке, желая успокоить ее.

Та возлежала на кровати, утопая в подушках. На голове ее красовался белый компресс.

Я осторожно присела на край кровати и, взяв Наташкину руку, сказала, что ничего страшного нет, что Николай Трофимович ничего плохого нам не сделает, просто пугает. И нечего его бояться.

– Правда? – спросила Наташка.

– Ну конечно, –

улыбнулась я. – Выпей лучше своей валерьянки и давай поговорим. У меня постоянно вертится в голове этот парень, с которым ты встретилась в лесу. Ты не могла бы еще раз передать мне ваш диалог? Как можно подробнее? Если можно дословно.

– Ох, ну я же не знала, что это так важно! – недовольно проговорила Наташка.

– Наташ, ну ты постарайся. Дело уж очень важное!

Наташка принялась вспоминать. Потом заговорила:

– Короче, я ему говорю – не устали ждать? А он говорит, мол, я вовсе и не вас жду. А я говорю, знаю, только она не придет. Ольга в смысле.

– Стоп! – перебила я ее. – Ты назвала имя Ольга или сказала «она»?

Наташка задумалась. Потом уверенно замахала головой:

– Точно, «она»! Я не называла имя.

– Так, дальше.

– А он говорит, мол, очень жаль, я сейчас ей записочку передам. И соней ее обозвал.

– Как?

– Ну, сказал что-то типа «Эх, соня!» Потом записку мне передал и сверток и пошел. Я, говорит, тогда поеду. И все.

– Та-а-ак, – протянула я. Кое-что мне стало уже понятно. – Наташка… – я схватила девушку за руки. – А ну-ка найди мне эту записку, что он передал!

Наташка слезла с кровати и стала шарить на столе.

– Вот, – протянула она мне через несколько минут мятый листочек.

Я схватила его и начала читать. Глаза мои сразу же выцепили фразу «Жду тебя во вторник на том же месте». Сегодня был понедельник. Значит, завтра. Завтра этот парень должен быть в лесу. Я уже не сомневалась, что он приезжал к Соне Молотовой, просто случайно получилось, что бестолковая Ольга, как всегда, все перепутала, вернее, проспала, и парень с Наташкой приняли друг друга не за тех людей.

Теперь мне необходимо его выследить, просто необходимо. Я чувствовала, что это именно та ниточка, которая поможет мне размотать этот клубок.

До вечера я сидела как на иголках. Мне не терпелось поскорее встретиться с этим таинственным парнем и как следует его потрясти. Умом понимая, что нужно просто набраться терпения и подождать, я никак не могла усидеть на месте и старалась придумать себе побольше каких-нибудь занятий.

Я уж и пирогов напекла, и постирушку устроила, а время все тянулось и тянулось.

Под вечер заглянул участковый Николай Трофимович. Он был непривычно тих и спокоен. Он пришел с полуторалитровой бутылью самогона и предложением помириться.

Видимо, он понял, что силовыми методами и запугиванием от меня ничего не добьешься и пришел набиваться в лучшие друзья.

В это время вся семья Скворцовых вместе со мной сидела на веранде за вечерним чаем. Прохоров вежливо поздоровался, получил предложение пройти, не замедлил им воспользоваться и уселся на табуретку, которая жалобно скрипнула под ним. При этом он подозрительно покосился на Рексову конуру.

Откашлявшись, он смущаясь вытащил из-за пазухи бутылку самогонки и торжественно водрузил ее на стол.