Не ходите девки в лес
Шрифт:
Меня втаскивали куда-то, а потом…
Страшный удар опустился мне на голову, сознание начало меркнуть, в глазах появилась какая-то муть, и послышался тихий голос, искаженный злобой и ненавистью:
– Развелось вас на мою голову, сучек! Совсем парню голову задурили. Ничего, ничего, и с тобой справлюсь. Купаться любишь? Ну вот перекупаешься и утонешь здесь. Никто и не поймет, как все получилось.
Все это я плохо слышала и смысл почти не понимала в тот момент. Я ощущала какие-то колебания, тело мое колыхалось,
Бултыхнули меня в воду где-то на середине реки. Вода тут была значительно холоднее. Она попала на рану, нанесенную мне, что принесло некоторое облегчение, и вообще взбодрила меня. Я старалась соображать, что делать, хотя это удавалось мне с трудом. Понимала я только, что мне нельзя пока выныривать, пока убийца мой не скрылся. Он обязательно поспешит сейчас оттуда – ведь в любой момент могут появиться люди, и мне главное продержаться под водой некоторое время… Некоторое время… Чуть-чуть, Полина, еще чуть-чуть…
Боже мой, как горят легкие, они же сейчас просто разорвутся! В мозгу стали вспыхивать какие-то красные лампочки, потом они лопались с оглушительным взвизгом, обдавая все тело пронзительной болью.
Когда сил не осталось совсем, я мощным толчком послала свое тело вверх. Вынырнув, я сразу же жадно хватанула ртом воздух. Плыть я пока не могла, перевернулась на спину и лежала так, стараясь насытить кислородом свои измученные легкие.
Потом медленно поплыла. Слава богу, что речка неширокая, Волгу в такой момент мне переплыть бы не удалось.
Я доплыла до камышей и, облепленная тиной, пошатываясь, побрела по ним. В какой-то момент силы совершенно покинули меня, и я просто рухнула на землю, теряя остатки сознания.
Не знаю, сколько я так лежала. Потом сознание потихоньку стало возвращаться. Я тяжело поднялась, опираясь рукой о землю, и медленно-медленно пошла вперед, стараясь не делать резких движений.
А потом мне показалось, что у меня начались галлюцинации. Я увидела мою Ольгу с неизменным стаканом в руке, а рядом с ней Дрюню. Они смотрели на меня как на привидение.
– Полина, – услышала я изумленный Ольгин голос. – А что ты тут делаешь?
– Жизнь себе спасаю, – выдохнула я и упала вперед, вновь лишившись остатков сил.
ГЛАВА ПЯТАЯ (ОЛЬГА)
Ой, какое же это кошмарное место – КПЗ! И как только я могла хотеть туда попасть! И зачем только я договорилась с Жорой! И для чего же я поменялась с Полиной! – причитала я, лежа на жестких нарах. Не жилось тебе, Ольга, спокойно!
Я лежала и глотала слезы. Мне уже казалось, что я попала в это ужасное место навсегда. Что никто меня отсюда не вызволит, и буду я здесь сидеть лет пятнадцать. Причем сама не знаю, за что.
К вечеру
Мне было тоскливо, одиноко и очень страшно. Тут я вспомнила о Дрюне и подумала, может быть, он сидит за стенкой?
Я решила попробовать постучать условным сигналом по стене. Может быть, Дрюня мне откликнется? Все-таки мне будет чуточку легче…
Я стала выстукивать любимый Дрюнин ритм «Спартак – чемпион», но из-за стенки мне никто не откликнулся.
Зато открылась дверь, и в нее просунул голову охранник, хмуро спросив, чего мне нужно.
Я выдала ему целый набор желаний, в ответ на что он просто хмыкнул и исчез, тщательно заперев за собой дверь.
Я снова плюхнулась на нары. В этом ужасном месте даже спать не хочется. Я села, подперев подбородок кулаками, и задумалась о своей горемычной жизни…
Признаться, я даже не заметила, как уснула. На следующий день я встала в кошмарном настроении. Мне просто жить не хотелось. Что же теперь, каждый раз, как я буду просыпаться, меня будет встречать эта мрачная комната?
От таких перспектив я даже расплакалась. От принесенного завтрака категорически отказалась, решив объявить голодовку.
Тем более, что то, что мне принесли, назвать едой можно было лишь с большой натяжкой. И они полагают, я буду есть эту гадость?!?
К обеду я милостиво соизволила отщипнуть кусочек серого хлеба. Потом еще кусочек.
Затем, решив не миндальничать, я умяла всю горбушку, после чего аппетит проснулся просто зверский.
Я махнула рукой и, окончательно поставив крест на своей жизни, стала с жадностью уплетать то, что желтело в тарелке – не то суп, не то каша.
После этого мне стало себя еще больше жалко, и я решила к вечеру покончить с собой.
Но то, что случилось в обед, неожиданно развеяло все мои мрачные планы, и даже убедило в том, что жизнь на самом деле прекрасна.
В обед за мной пришел охранник. Он провел меня в кабинет капитана, где меня ждал… Жора Овсянников!
– Жора! – закричала я, бросаясь к нему.
– Все в порядке, милая, – успокоил меня Жора. – Получили результаты анализов, Дрюня ни при чем, его отпускают и тебя тоже.
– Ура!!! – заорала я, бросаясь Овсянникову на шею. – Это нужно отметить.
– Подожди, подожди, – смеясь, проговорил Жора. – Я думаю, тебе очень хочется отсюда поскорее уйти, правда? Или тебе понравилось? Тогда я могу по блату продлить срок твоего здесь пребывания.
– Нет, Жора, спасибо, – содрогнувшись от такой перспективы, ответила я и, подписав все, что мне подсунул капитан, поспешила вместе с Жорой прочь.
Вскоре из здания вышел и Дрюня Мурашов.
– Фу-у-ух ты! – выдохнул он, плюхаясь на заднее сиденье Жориной служебной машины. – Вот черт, думал, не выпутаюсь!