(Не)Холостяк
Шрифт:
Кажется, он себя чувствует немного неловко после случившегося днём. Мы же почти поцеловались. У меня до сих пор трепет в груди от мысли об этом.
На сеансе с пациентом, поэтому не могла нормально собраться и включить крутого профи, просто выслушала весь бред, который совершенно не вяжется с его проблемой. Посоветовала быть увереннее с женщинами, тогда и они почувствуют в нём мужской стержень. Но с первого раза ни у кого не получается, ещё придёт и будет снова жаловаться, что все бабы дуры и не замечают какой он миленький
Снимаю машину с блокировки.
— Спасибо, что проводили,— благодарю его.
— Пожалуйста. Поезжайте осторожнее, поздно уже.
— Сейчас машин меньше.
— В центре жизнь вообще не прекращается. Как вы там живёте?
— Хорошо живём. Шумно, но мы привыкли.
— Я люблю более спокойные районы...
— В Москве спокойствие, если только на Ваганьковском. И то не факт.
— Нет. Туда я как-то не тороплюсь,— засмеялся.
— До завтра. И спокойной ночи.
— И вам тоже. Постарайтесь выспаться.
— Обязательно.
Он открыл мою дверь, чем меня привёл немного в замешательство. Я как-то не привыкла к такому. У московских парней манеры днём с огнём не найдёшь.
— Пока,— быстро чмокнула его в щёку в знак благодарности и скрылась в салоне машины.
Он так и стоял, приложив руку к месту поцелуя, когда я отъезжала со стоянки.
А я не могла успокоить свой дикий пульс, который скакнул от такой невинной шалости.
Глава 24
— Колись, что у тебя с нашим Грозным?— расслабленно вытянула ноги на пуфик Марина, потягивая чай из кружки, в моём кабинете.
— Ничего...
— Ври больше. Я за месяц его почти у нас не видела, хоть и кабинет на нашем этаже. А тут по пять раз в день в районе тебя встречаю.
— Его же, не меня.
— Знаешь, дыма без огня не бывает,— усмешка.
— Марин, отвянь! Нет между нами ничего.
— Это ты так думаешь. А он тебя так провожает взглядом — сожрать готов. Варька бесится, она на него с первого дня, как он появился, запала, а ему похрен.
— Сочувствую... Нельзя же заставить человека полюбить.
— Можно. Если сильно постараться. Не говори только, что он прям совсем себя никак не проявляет.
Проявлял. Неделю назад чуть не поцеловал, но с тех пор сдержан. Даже вчера отчитал меня за косяки в истории болезни. Форму заполнила неправильно. Но по глазам было видно, что делает он это с небольшим желанием, просто ради формальности.
— Он всегда вежлив, так что я не заметила его нежных поползновений.
— Да, тактичности в нём в избытке. Даже непривычно сначала было после вечно недовольного Карпыча. А этот ходит всем улыбается. Бабы наши моментально потекли. Но когда он всех косить, увольняя, начал, поняли, что мужик с яйцами и характером.
—
— Да, врачей не хватает. А сейчас сама знаешь, какое время.
— Осень... Обострения и суициды...
— Угу,— булькнула в кружке.— Ты сегодня в ночь?
— Ага. Надеюсь, пройдёт без эксцессов.
— Мечтай! Кстати, когда твой звёздный мальчик возвращается?— хитренько.
— В среду. И он не мой.
— Это ты ему скажи,— хихикнула.— Он же тебе строчит без передышки.
— Марин, у него контракт...
— С тобой? Нет. Каналом. Алиса, не будь дурочкой! Упустишь — жалеть будешь.
— Определись за кого ты — Ника или доктора Грозного,— делаю ей замечание.
— Я за любовь. Но певец твой даст тебе гораздо больше.
— Мне от него ничего не надо...
— А татушечку тем не менее сделала,— намекнула.
— По глупости и пьяни. Я под алкоголем вечно куда-нибудь встреваю.
— Это я знаю. Помню, как ты мужика прессовала морально в баре, он чуть не заплакал.
Мы засмеялись, вспоминая тот вечер. Если здоровый шкаф, то грубить ему по статусу положено? Я тогда реально чуть по физии не отхватила. Пришлось снять перчатку и поискать комплексы здоровяка.
— Всё! Я пошла. У тебя через пять минут пациент. Ты с ним поосторожнее. Его с неконтролируемой агрессией сюда направили через суд.
— Разберёмся...
— Не сомневаюсь.
Релаксирую в кресле, закрыв глаза и пытаясь не уснуть. Маринка права, та ещё ночка. Уже пять раз в приёмное бегала. Не удивляюсь, что психиатры сами порой становятся пациентами своей клиники.
Стук в косяк открытой двери.
— Виталий Олегович? Вы, почему не спите?— смотрю на ночного гостя на пороге.
— А вы? Пользуйтесь моментом, пока тишина,— заботливо смотрит на меня.
— Я уже два раза пыталась, но как только приближается Морфей — сразу вызов. Похоже, сегодня наверху решили, что я не устала.
— Закон подлости,— посмеивается.— Можете ложиться, следующий вызов я за вас возьму.
— Спасибо! Но я как-нибудь сама.
— А вы всё делаете сами?— строго, даже с каким-то упрёком.
— Вы о чём?
— Почему вы скрыли, что слепнете?
— Наводили справки?— с гордостью поднимаю подбородок.
— Алиса, вы врач. Вы знаете, что нельзя тянуть. Ещё полгода и видеть вы будете только мутные очертания. А потом совсем ослепните.
— У меня целых полгода. Было больше, но процесс ускорился. Я уже очки сменила.
— Я заметил. И он ещё может ускориться.
Не думала, что он внимателен к деталям.
— У меня есть друг, мы работали вместе в медицинском центре в Питере. Он офтальмолог, оперирует таких, как вы,— объявляет.