(Не)идеальная девочка

Мирная Настя

Нет! Я уверена, что всё это было настоящим.

"Всё, что происходит между нами, блядь, правильно!"

— Правильно… Между нами… — вещаю своему отражению.

Бросаю беглый взгляд. Берцы, обтягивающие рваные джинсы и футболка с разрезами сзади. Вчера что-то внутри меня сломалось и с треском разлетелось на осколки. Я не могу заставить натянуть на себя надоевшую "классику": брюки, юбки, блузки, неизменные туфли-лодочки на высоких каблуках. Я так от этого устала.

Глаза подведены чёрной подводкой и оттенены пышными ресницами. Хватаю сумку и выхожу из

комнаты, готовясь к предстоящему сражению.

Едва вхожу на кухню, как тут же ловлю на себе недовольные взгляды родителей. Мама горестно поджимает губы, оценивая мой новый образ. А папа хмурит брови, окидывая меня с осуждением с головы до ног.

— Доброе утро. — здороваюсь и уверенным шагом подхожу к столу.

— Что на тебе надето, Настя? — давит отец.

— Одежда! — недовольно буркаю, откусывая круассан.

— Что ещё за одежда?! — слегка повышает голос, задавая не свойственный ему глупый вопрос.

— Обычная одежда. — рыкаю в ответ и смягчаю тон. — Молодёжная одежда. В которой ходят всё нормальные девушки моего возраста. Мне двадцать, а не пятьдесят! Не собираюсь больше выглядеть как престарелая бизнес леди.

— Переоденься! — рявкает папа.

— Нет! — рявкаю в ответ.

— Нет?!

Его лицо краснеет, а это означает крайнюю степень бешенства. Но сегодня я не намерена сдаваться. И вообще, никогда больше. Он опирается ладонями на стол и вперивает в меня самый свой злобный взгляд, который раньше срабатывал как удар хлыста.

Не сегодня.

— Нет! — рублю зло.

— Анастасия!

— Папа!

Мы оба замолкаем и, тяжело дыша, давим друг друга глазами. Я даже не заметила, когда успела отзеркалить его позу. Ещё вчера я бы потупила взгляд, но сегодня собираюсь стоять до конца. Мы ещё какое-то время «сверлим» друг друга, потом папа делает глубокий вдох и садится на своё место. Я плюхаюсь задницей на стул и отпиваю кофе.

— Что с тобой происходит, Анастасия? — включается мама. — Шатаешься по вечеринкам. Одеваешься как пугало. Всю ночь где-то ходишь. С Кириллом вон поссорилась. Бедный парень всю ночь себе места не находил. Ну, вот зачем ты с ним так? — рубит вопросами, от которых мне выть охота.

А внутреннему монстру вспарывать животы доносчикам.

— Как так, мам? Ну поссорились мы. С кем не бывает? — говорю с притворным раскаянием.

— Он же так тебя любит…

— Любит?! — прыскаю со смеху, потому что слышать от матери о любви тот ещё анекдот.

— Анастасия! — опять рычит отец. — Ты же знаешь, как для нас важен этот брак. — заканчивает деловым тоном, которым убеждает присяжных в невиновности убийцы.

— Для кого для нас? — спрашиваю тихо.

— Для всех нас. В том числе для тебя. Это очень выгодный брак. — продолжает тем же безэмоциональным голосом.

"В том числе для тебя…"

Эти слова цепляют сильнее остальных. Не именно для меня, а том числе. Я для них какое-то дополнение к собственному благополучию.

— Он богатый, успешный. — вставляет свои пять копеек мама.

— Богатый, успешный, важный, нужный! — выплёвываю каждое слово. — Вам надо,

вы и забирайте!

— Хватит, Анастасия, — опять приём с постоянно повторяемым именем, — ты всё равно выйдешь за Должанского! Переходный возраст закончился! Пора бы уже перестать бунтовать и повзрослеть!

— Переходный возраст? А у меня он был? Вы с детства меня, как солдата, муштровали! Едва ли не с рождения вбивали в голову ответственность и чувство долга перед семьёй! И я всю жизнь его покорно исполняла, забывая о долге перед самой собой!

— И что же ты себе должна, Анастасия? Мы всё тебе дали. Всё для тебя сделали!

— Для меня? Да вы для себя всё делали. Вы даже не заметили, когда я выросла! Как у меня появилось собственное мнение! Потому что всегда давили попытки поднять голову! — с этими словами, хватая сумку, подрываюсь из-за стола.

— Стой! — взрывается отец.

— Немедленно остановись, Анастасия! — распинается мама.

Останавливаю их монолог громко хлопнувшей дверью.

Чтобы вы понимали, в этом доме никто никогда не хлопал дверью. Но иначе закончить этот бессмысленный разговор мне не удастся.

Вбиваю в лёгкие прохладный утренний воздух. Несмотря на то, что на дворе сентябрь и днём стоит жара, ночами и по утрам появляется приятная прохлада. Папин водитель ещё не приехал, потому что я вышла слишком рано. Но я и не хочу сегодня с ним ехать. Сворачиваю влево и иду к гаражу. Я редко езжу на машине, потому что не хватает терпения торчать в пробках, но в такое время есть шанс проскочить.

Дёргаю с крючка ключи от Панамеры, подаренной на восемнадцатилетие. До сих пор удивляюсь, что выбор предков пал на этого "зверя", а не на какую-то машинку для леди.

— Ну, здравствуй, красавица. — шепчу, проворачивая ключи в замке зажигания.

Моя пантера отзывает тихим урчанием.

Выезжаю из гаража и, минуя ворота, набираю скорость. Трасса, ведущая в наш посёлок, в это время практически пустая, поэтому я наслаждаюсь, выжимая педаль газа и переключая рычаг передач. Обожаю механику! Смеюсь в открытое окно, когда стрелка спидометра переваливает за сто пятьдесят. Моя зверушка может выдавать далеко за двести, но на подъезде к городу поток машин сгущается и приходится сбросить.

На скорости влетаю на практически пустую стоянку у академии и в заносе паркую машину. Внутренний мальчишка вскидывает кулаки в воздух, подпрыгивая на месте.

И кто сказал, что быстрые машины и дрифтинг только для парней?

Я катаюсь на специализированных трассах с опытными инструкторами, чтобы научиться таким вот крутым штукам. Там же сбрасываю внутреннее напряжение и скопившуюся злость. Там или выбивая "душу" из боксёрской груши.

Может я и неправильная, но какая есть.

Жаль, что родители не могут этого понять. Если быть откровенной, то мне надоело прятаться. Хочу открыто ходить на тренировки по борьбе. Хочу, не таясь, гонять на "пантере". Хочу без страха перед их праведным гневом признаться в том, что люблю другого и просто не могу себя заставить выйти за Кирилла. Но как донести это до них?