(Не)идеальная девочка
Шрифт:
— Идеальный. — выдыхаю единственное слово.
Больше воспроизвести ничего не выходит.
В ротовой полости воцаряется пустыня с зыбучими песками и без капли влаги, когда, наконец, смотрю в его глаза. Зрачки расширены настолько, что даже по краю радужки невозможно понять, какого они цвета на самом деле. Сейчас они полностью чёрные. Его грудная клетка резко вздымается и тут же опадает. Пальцы с силой сжимают спинку водительского сидения, словно если он её отпустит, то весь мир рухнет.
Растёкшимся мозгом, который сейчас уж точно можно назвать не иначе,
Мне никогда не хотелось узнать, как выглядит без одежды Кир. Не хотелось коснуться.
Говорят, что если не любишь, то хотя бы привыкаешь. Я за два года так и не привыкла к его рукам и поцелуям.
С Артёмом мне хватило всего два дня, чтобы подсесть с первой дозы. Я наркоманка, а он мой личный сорт героина.
Скольжу по крепкой груди, обводя пальцами соски. До этого момента никогда не заостряла на них внимания: ну мужские соски и что здесь такого. Сейчас же с маниакальностью маньяка слежу за своими пальцами, которые делают несколько кругов по ореолу одного, а затем и другого.
И пусть я сумасшедшая, больная, неадекватная, но сейчас даже внезапно начавшийся Армагеддон не способен заставить меня остановиться касаться тела Северова. Ползу ниже, обвожу каждый кубик на его животе. Касаюсь тонкой полоски волос. Они оказываются неожиданно жёсткими и цепляются за пальцы, когда опускаюсь к ремню.
— Хватит, Насть! — хрипит Тёма, перехватывая моё запястье у самой кромки джинсов. — Что же ты творишь со мной, идеальная девочка?
Раньше он уже произносил эти слова, но тогда я не понимала. Зато поняла сейчас.
— Хочу кожа к коже, Тём. Обними меня. — сама тянусь к нему и, обхватив за шею, целую, прижимаясь всем телом.
Северов стонет и обнимает в ответ. Нереально описать словами, что я ощущаю, когда мы сплетаемся вот так, без лишних слоёв. Это и ток, и молния, и огонь, и ураган, и цунами. Это всё, что происходит в этот момент.
Парень подцепляет застёжку бюстгальтера, и я резко отстраняюсь. Кислорода не хватает обоим.
— Малыш, — шипит он, — я помню, что обещал…
Видимо, у него в голове тоже каша. Топлю на эмоциях.
— Пообещай ещё раз!
— Я всегда держу слово, Насть.
— Просто сделай это, Артём. Пожалуйста, прошу, пообещай, что не сегодня.
— Блядь, зачем?
Вижу, как тяжело ему это даётся. Я сама на грани того, чтобы наброситься на него, сорвав с нас обоих оставшуюся одежду.
Не представляю, как ему удаётся сдерживаться, учитывая репутацию кобеля. В его постели побывали уже все более-менее симпатичные девчонки нашей академии. Даже ходили слухи, что он ни одной ночи не проводит в одиночестве.
Душу эту ревность, пока она не подняла голову и не вылезла наружу. Это он мне тоже обещал. Что не будет других. И я верю. Доверяю больше, чем самой себе. Закрывая глаза,
— Не смотри. — пищу, сама на понимая почему.
Он и так видел больше, чем достаточно.
— Насть…
— Пожалуйста, Тём, закрой глаза.
— Да, блядь! — рычит, но всё же выполняет просьбу.
Скидываю бретельки с плеч и отбрасываю лифчик в сторону. Без слов вжимаюсь ему в торс и тянусь губами. Его руки тут же ложатся на лопатки, и он отвечает на мой поцелуй.
Ни в одном языке мира не существует таких слов, которыми можно было бы описать то, что я чувствовала, едва коснувшись грудью его голой, горячей, словно раскалённый металл, кожи. Будто внутри меня образовалась шаровая молния, которая летает от пяток до макушки. Прошибает электричеством каждый нерв, вызывая покалывание в пальцах. Разжигает огонь во внутренностях. Извергается Везувием, заполняя вены обжигающей лавой. Мне становится жарко, но я даже не могу понять, откуда этот жар берётся: приходит снаружи вместе со смелыми ласками или топит изнутри вместе с неконтролируемым током по венам и пламенем в сердце.
— Я тебя, Тёма. — шепчу между голодными поцелуями и жадными касаниями.
— И я тебя пиздец как. Больше, чем космос, Насть. Маленькая моя… Родная… Идеальная… — шепчет и тут же набрасывается на губы.
До умопомрачения. До потери сознания. До замершего дыхания. До ровной линии пульса. Выше облаков. Больше, чем космос.
Глава 22
Я точно сошла с ума
— И где ты шляешься пол ночи? — рычит отец, едва за моей спиной закрывается дверь.
Блин, ещё утром знала, что так и будет, но сейчас внезапно почувствовала себя в ловушке. С утра я даже предположить не могла, что буду в неглиже целоваться с Северовым на заднем сидении его машины несколько часов к ряду. До сих пор не представляю, как ему удавалось держать себя в руках. Да и мне тоже.
То, что произошло между нами, было таким диким и интимным, что лицо до сих пор горит, а низ живота ноет. Тёма так и не коснулся там, где мне было нужнее всего. Думаю, сделай он это, и пути назад не было бы. Все мосты в пепел. Мозг в отключку. Душу наизнанку. Сердце наружу.
— Анастасия? — опять прорывается в уши папин голос.
— Всего десять, пап. — выдыхаю устало и провожу ладонью по горящим щекам в надежде остудить, но выходит так себе. Руки всё ещё напитаны жаром тела Северова.
— Сути это не меняет! Где ты была? — краснеет его лицо, а значит, он зол. Очень.
Пофигу. Я тоже так могу. В конце концов, мне не пять лет.
— А где я должна была быть?! — выпаливаю зло.
— Уж точно не там, где ты шлялась!
— Я не шлялась, а была с Викой! — вру и даже не краснею. Кажется, последнее бывает теперь только рядом с Тёмой. — Я могу с подругой побыть или вечно с вами и Киром торчать должна? Я давно не ребёнок и имею право на личную жизнь!