(Не)Идеальная девочка

Мирная Настя

Почему я, долбоёб последний, только цеплял её, стараясь вытащить из этого кокона устоев и правил вместо того, чтобы нормально подкатить, пока был шанс? Впрочем, ответ заключается в последнем вопросе: я – последний долбоёб. Всё ждал не пойми чего. Пока сорвётся, откроется, выкажет хоть какую-то живую эмоцию. Молодец, блядь, дождался!

– Слушай, давай свалим с этой тухлой тусовки. И без неё хреново.

– Да уж, хуже быть не может. – сипло отзываюсь в ответ.

Голосовые связки срабатывают на разрыв даже от этого слабого

усилия что-то из себя выжать.

– Может. – буркает Арипов и кивает головой мне за плечо. – Волчинская на сто восемьдесят.

Сажусь вполоборота и смотрю на Карину. Высоченные шпильки. Платье, едва прикрывающее задницу, из которого практически вываливаются её силиконовые сиськи.

Закрываю глаза и отрубаю к чертям мозг.

– Слушай, Тох, ты только не тормози меня, ок? – выбиваю ровным тоном, поднимаясь на ноги. – Пойду к ней подкачу. Мне сейчас надо башку другим забить.

– Ага, и член в другую дырку. – ржёт этот урод. – Топай уже.

Нетрезвым шагом подхожу к девке, хватаю за талию и впечатываю в себя. Ноздри сразу улавливают сладкий запах духов и меня начинает воротить, но сейчас мне это необходимо.

Без предисловий засовываю язык ей в рот, пока не успела развизжаться. Хватаю лапами за ягодицы и вжимаюсь членом. Она трётся об меня, как сука в течке, но, видимо, повыёбываться важнее, потому что упирается руками мне в грудь и отталкивает.

– Северов, ты пьян! И вообще, я же сказала, чтобы ты ко мне больше не приближался. К идеалке вон своей иди! – расходится Карина.

За эти слова она ещё ответит, но не сейчас.

– Заткнись уже, Волчинская! – грубо затыкаю и начинаю трахать языком её рот.

Тащу к ближайшему дивану, на котором сосётся какая-то парочка.

– Съебались на хуй! – буркаю, бросая косой взгляд.

– Отвали, урод! – раздаётся гонористый голос откуда-то снизу.

– Чё, блядь, сказало, дерьмо собачье? – хватаю пацана за грудки и поднимаю, пока наши глаза не оказываются на одном уровне, а его ноги не начинают безвольно болтыхаться в воздухе.

– А, Север, это ты? Прости, не узнал. Мы уходим уже. – бубнит, предпринимая попытку вырваться.

Отшвыриваю в сторону, где визжит его девка, и тяну свою на кожаную обивку. Толкаю и без лишней возни запускаю руку под платье. Она уже вся мокрая, но продолжает возмущаться.

– Не надо, Артём. Не здесь. Столько людей. Увидят же.

– Тогда сверху садись. – буркаю приказным тоном и опускаюсь задницей на диван, раскидывая руки по спинке.

Недовольно поджимает губы, но всё же падает сверху, широко расставив ноги, отчего платье задирается по самое "не хочу".

Вот вам и "люди увидят". Шлюха и в Африке шлюха.

Елозит мокрой промежностью по паху, но легче ни черта не становится. Тянется к губам, но я отворачиваю морду. Весь этот слюнообменник не для меня. Только для разминки, а дальше пускай своими губёхами член обсасывают, а не в рот мне лезут.

Карина начинает

активнее двигать бёдрами в надежде получить разрядку. Расстёгивает мои джинсы, выпуская наружу налитый кровью член, и скользит губами по шее. Высовывает язык и облизывает то же самое место, где прикасались губы моей идеальной девочки.

Такие мягкие, тёплые и несмелые. Будто она сама с собой боролась, сомневалась в правильности своих действий и того, что между нами происходило. Нет, ну не показалось же мне это. Между нами есть что-то. А что, если она…

– Повтори! – голос эхом разносится по мгновенно притихшей комнате.

Волчинская уже направляет член в свою щель, когда я резко спихиваю её с себя. Подрываюсь с дивана, возвращая вздыбленную плоть обратно в тесноту трусов, и как последний осёл, замираю без движения. Долбанное сердце тут же ревёт на холостых, выбивая барабанную дробь по и без того расшатанным нервам. Смотрю, как Настя заливает в горло какую-то дрянь и нетрезвой походкой направляется на середину танцпола.

– Скотина ты, Северов. Урод моральный! Тварина бездушная! – распаляется очухавшаяся Волчинская.

Даже не знаю, как умудряюсь ухватывать её монолог, потому что смотрю, как МОЯ девочка начинает двигать под музыку телом. Мягко, плавно и пиздец как сексуально. Делаю шаг вперёд, но слышу за спиной шипение, больше похожее на змеиное:

– Думаешь она тебе даст? Идеалка-индивидуалка? Её хочешь трахать? Может на пару с женихом её отымеете? Учитывая то, как она на физ. подготовке исполняла, против точно не будет!

Глаза заливает кровью, и я хватаю эту разбушевавшуюся тварь за горло и, швыряя на диван, наваливаюсь сверху. Мозг отрубается к чертям. Предохранители летят один за другим. Лёгкие в бешеном ритме вентилируют воздух.

– Слушай меня внимательно, ты, зарвавшаяся подстилка, – брызжу слюной, как взбеленившаяся псина, – если из твоего потасканного рта вылетит хоть одно поганое слово в её сторону, то я тебе шею голыми руками сверну, и ни один папочка не поможет! Ты поняла меня? – девка кивает, выпучив в ужасе глаза, но мне похую. – Если ты, блядь, приблизишься к ней, – киваю в сторону танцпола, – ближе, чем на десять шагов, я тебя как скотину выпотрошу. Поняла? —говорю очень тихо, зная, что мой тон пугает похлеще дикого рёва.

Сильнее стискиваю пальцы на её глотке. Она трясётся и с трудом выдаёт ещё один кивок.

– Отлично. – подрываюсь на ноги и тут же забываю об этой шалаве.

Ищу глазами Настю, но на танцполе её нет. Паника накрывает сразу. Ничего не соображая, начинаю остервенело метаться по комнате, пока не выцепляю, как какой-то чёрт зажимает её пошатывающееся тело возле лестницы. То, что ей это противно, замечаю сразу. Она упирается ладошками ему в грудь в попытке оттолкнуть, но силы явно неравны. Не думайте, что если бы она этого хотела, то я поступил бы иначе. Я в любом случае эгоистичная сволочь.