(Не)идеальный момент
Шрифт:
– Может, и не твой, но тебе оно все равно идет. По какому случаю надела?
Я поворачиваюсь к нему лицом и убираю руки за спину.
– Э-э-э, по случаю обеда с Бив.
Мы придумали это прозвище после первого знакомства с матерю Брайана. Я осторожно использую это прозвище, потому что не хочу случайно назвать мать Брайана «Бив» в его присутствии. Без сомнения, я нарвалась бы на пристальный хмурый взгляд. Вдобавок мне пришлось бы выслушать пространные нравоучения и принести самые искренние извинения. Этот мужчина любит свою матушку. В этом нет ничего плохого. Просто нужно понимать,
– Ах… в клубе? – спрашивает Брейкер не терпящим возражений голосом, поднимая вверх мизинец.
Брейкер – миллиардер. У него предостаточно денег, чтобы утереть нос Биверам, но он совершенно не кичится богатством. Конечно, он носит идеально скроенные костюмы из самой дорогой ткани, его часы больше напоминают дорогой аксессуар, а его стрижка стоит гораздо дороже, чем следовало бы, но при этом он скромно живет в квартире по соседству с моей, потому что я могу позволить себе только такие хоромы. Он мог бы жить в роскошных апартаментах со своими братьями. Он мог бы купить пляжный домик в Малибу и даже пентхаус где-нибудь в центре города, но он предпочел жить здесь.
– Да, в клубе.
– Снова подавали салат с лососем?
– Ага, и вкус его был неизменно ужасным, как и в первый, второй, третий, четвертый и пятый раз, когда его заказывали для меня.
Бейкер слегка посмеивается.
– В следующий раз извинись после того, как сделают заказ, и скажи официанту, чтобы он принес тебе вместо салата сочный бургер.
Я в ужасе хватаюсь за грудь.
– И поставить персонал клуба под угрозу разноса? Нет, спасибо. Я бы предпочла мучить салат с лососиной.
– Прямо настоящая Жанна д’Арк. Ты ведь знаешь об этом?
– Рада стараться. Ладно, я собираюсь по-быстрому переодеться, так как не уверена, что мне будет удобно сидеть перед тобой в этом платье, еле скрывающем мое исподнее.
– О, не волнуйся, я уже имел удовольствие видеть его бесчисленное количество раз.
– Не намеренно! Иначе ты поставишь на мне клеймо распутницы.
– На Хэллоуин, пять лет назад, ты выбрала наряд горничной. Думаю, в ту ночь я видел твое нижнее белье больше раз, чем за все годы, что мы знакомы с тобой.
– Э-э-э, ну, простите, сэр. Я надела этот наряд, потому что проиграла тебе пари. И это ты выбрал его для меня. Если бы выбирала я, то бы предпочла нацепить на себя кусочек тоста с растопленным сливочным маслом поверх. Ты же знаешь, как сильно я люблю наряжаться в еду.
– Да, но в костюме горничной было веселее.
– Для тебя, неисправимый извращенец.
Он театрально закатывает глаза.
– В последний раз повторяю: я выбрал этот наряд не потому, что я извращенец. Я выбрал его исключительно потому, что знал, что он тебе не понравится.
– Вау, ты такой замечательный лучший друг.
Он расплывается в широченной улыбке.
– Знаю.
Посмеиваясь, я иду в свою спальню, где быстро переодеваюсь. Снимаю платье и туфли на каблуках, влезая в пушистые черные тапочки, пару хлопчатобумажных шорт и футболку с надписью «Загадочное убийство». Собираю волосы в пучок, затем опускаю взгляд на свое обручальное кольцо. Стоит ли мне носить его при Брейкере или же лучше сначала обо всем рассказать?
Покусываю
Решительно дергаю за кольцо и снимаю его с пальца. Думаю, будет лучше, если я не буду врываться на кухню с ним на пальце, а поделюсь этой новостью в разговоре.
Я кладу кольцо на комод, затем возвращаюсь на кухню, где Брейкер расставил на столе напитки и обложился тонной салфеток. Они нам пригодятся.
Тако, которые покупает Брейкер, продаются в местной закусочной на колесах прямо за углом. Они готовят тако де биррия [15] , причем так вкусно, что я ела бы их каждый вечер, если бы не знала меры. А поскольку к ним прилагается соус, в котором тушилось мясо, салфеток нужно много, так как без них тут все будет залито.
15
Тако де биррия – мексиканское блюдо, состоящее из приготовленной по-биррийски говядины, свернутой в лепешку с плавленым сыром и поданной с гарниром из бульона для макания.
– Ух, они так вкусно пахнут!
– Да, верно, так что поторапливайся, чтобы я, наконец, мог отведать их.
Я сажусь напротив него.
– Ты мог бы начать есть без меня.
– Ты же знаешь, я никогда так не делаю. Во всяком случае, я джентльмен и не начну есть первым, лучше подожду.
– Что-то ты не стал ждать в тот раз, когда я принесла с собой чизкейк.
– Ах, чизкейк.
– Именно. Ты тот еще сладкоежка.
Я беру тако, и Брейкер делает то же самое. Как всегда, когда мы покупаем эти тако, мы «чокаемся» в импровизированном тосте, после чего обмакиваем их в соус. Я откусываю очень большой кусок и жую.
Через несколько секунд он спрашивает:
– Ну, как прошел обед?
Я проглатываю тако и отвечаю:
– Ох, знаешь, все как всегда.
Его рука с тако застывает на полпути ко рту, соус стекает с хрустящей тортильи, приготовленной на гриле.
– Почему у меня такое чувство, будто ты что-то скрываешь от меня?
– Что? Скрываю? Ха! Нет, я ничего не скрываю. – Я поправляю свои очки в фиолетовой оправе и хихикаю. – Зачем мне что-то скрывать от тебя? Это бессмысленно. Ты знаешь обо мне все.
– Ты заговариваешься.
– Э-э-э, нет, тебе кажется, – пытаюсь я защититься от его нападок. – Зачем мне что-то скрывать от тебя?
Он кладет тако на тарелку и выпрямляется.
– Ты явно что-то скрываешь.
– Мне не нравится твой стыдящий меня взгляд.
– А мне не нравится, что ты оттягиваешь неизбежное – рассказать мне все как на духу. – Он кивает мне. – Валяй, выкладывай.
Уф, он слишком хорошо меня знает! Отпираться бессмысленно, он будет продолжать наседать на меня весь вечер, пока не добьется правды. Поэтому откладываю свой тако в сторону и смотрю на Брейкера.