Не играй с нами, девочка
Шрифт:
— Ты проверял ее? — спросил он Севера, не отрывая от нее глаз.
— Да, — ответил Север. — Все в порядке.
Он солгал. Ее заставили оставить телефон, и на ней не было никаких украшений, но под платье никто не заглядывал.
— Точно? — кажется, Стас прочитал ее мысли.
— Можешь проверить сам, — вмешалась она.
Стас тут же шагнул к ней, не раздумывая долго над предложением.
— Стас, — позвал Север.
— Я со всем уважением.
— Стас, я уже проверил. Так что сделай шаг назад.
Резкий тон Севера остудил пыл Стаса, тот замер
— Какие вести от Марка? — спросил он у Анны. — Он хоть жив?
— Жив.
— А нам желает готовиться к противоположному?
— Если не примите его условия, — сказала она. — Север лучше объяснит, какой бизнес предлагает Марк. В ответ он требует включить заднюю и прекратить переговоры с партнерами.
Север бросил пару ключевых слов, которых Анна не поняла, но Стас оказался в теме.
— Щедро для Марка, — протянул он. — Даже слишком.
— Ему не нужна война. Особенно после истории с Хотовым.
Стас скривился, не поддержав ее доводы, и посмотрел на Севера.
— Мы сейчас сдадим позиции, а потом Марк потихоньку, по одному нас отстреляет. И тогда заберет все.
— Надо думать, Стас. Готовить защиту. Но предложение интересное…
— На то и расчет, — усмехнулся Стас. — Анна, посиди пока на кухне.
Она молча прошла между ними и нашла очередную пустующую комнату: плита с холодильником и покосившийся раскладной столик. Сидеть как раз было не на чем. А стол завалили небольшими коробками с содранными этикетками.
Анна раскрыла одну из них и нашла пластмассовые бочонки, в которых гремели пилюли. В другой коробке лежали одноразовые шприцы и капсулы с прозрачной жидкостью. Подняв взгляд, она наткнулась на магнитную доску, на которой Север расписал график приема лекарств.
Заглянув в холодильник, она оценила холостяцкое гастрономическое богатство: хлеб, апельсиновый сок и горчица. Тогда Анна вспомнила о пакетах, принесенных бойцом, и тихонько вернулась в коридор. Голоса Севера и Стаса звучали неразборчиво и приглушенно, конспираторы явно перестраховывались, так что она с чистой совестью подхватила пакеты и направилась обратно.
Отодвинув коробки на край, положила пакеты на стол и начала выкладывать содержимое. Как и ожидалось, в первом оказались продукты. Несколько коробок чего-то просящегося на сковородку и банки с тушенкой и зеленым горошком. И кофе. Ничего лишнего и времязатратного.
Во втором отыскался теплый свитер и эластичные бинты. Анна вспомнила, как перебинтовывала такими брата, когда он потянул связки. Впрочем, у Виктора постоянно что-то болело, он даже не всегда жаловался, и Анна неоднократно ловила его поздними вечерам в поисках обезболивающего в ее аптечке. Все было пустяком и уже заживало, только таблеток лучше парочку.
Анна вдруг нащупала бумажный сверток и вытянула его. Фирменный пакет с лого известного брэнда и алыми шелковыми лентами вместо ручек. Она нервно дернулась, услышав
— Стас уехал, — сказал Север, оказавшийся рядом.
— Быстро вы.
— Он не согласен.
Север посмотрел на стол и на ее руки.
— Я решила разобрать вещи.
— Ты уже открывала?
— Нет, — Анна качнула головой.
— Посмотри. Это для тебя.
Он подхватил банку кофе и направился к плите. И занялся чайником, повернувшись к ней спиной. Анна же раскрыла пакет и обнаружила в нем две вещи: красный тонкий галстук и черное боди с кружевными вставками.
— Довольно фривольно, — выдохнула она, не зная, как реагировать.
Она вытянула руки и придирчиво осмотрела нижнее белье. Полупрозрачная невесомая ткань с двойными бретельками, которые широкими атласными лентами уходили к животу, очерчивая неприлично глубокий вырез.
— Это не подарок, — продолжил Север, — но мне нужна твоя услуга.
Ох.
— Я должна это надеть? — тоном она постаралась показать, что не стоит и мечтать. — И с какой стати?
— Я принимаю условия Марка, но мне нужно четыре дня. На это время ты останешься здесь.
— Это все прекрасно, Север. Хотя нет, не все, насчет моего заточения у меня имеется протест. Но ты так и не ответил на вопрос.
— Это для Марка. Он поймет.
Отлично. Похоже, ей ничего понимать не надо. И правда, зачем баловаться такими глупостями?
— И ты еще спорил со мной в машине? — бросила она.
Он, наконец, повернулся к ней и выдержал гневный взгляд.
— Черт, — кинул он, хотя явно хотел выразиться покрепче, — так не пойдет.
Север направил коляску к окну и, упершись ладонями в подоконник, подтянулся и ловко закинул тело наверх.
— Подойди, — сказал он, сев ровно. — Пожалуйста.
Она не могла развернуться и уйти. Не могла проигнорировать просьбу. Зачем ее так воспитали, что правильное решение кажется низким? И вот это гадкое сострадание, которое здесь определенно не в почете. Да, она поступала опрометчиво и неправильно, но... Анна вдруг подумала, что и у Марка, и у Севера этих «но» тоже наберется достаточно, для канонизации уж точно.
Она шумно и по-детски обиженно выдохнула, но подошла к нему. И поняла, что он имел в виду. Странно, почему это имело такое значение, но теперь, когда он возвышался над ней и смотрел сверху-вниз, ей стало спокойнее, а в голове утих раздражающий слезливый голос.
— Я не хочу оскорбить тебя, — произнес Север.
— Ты хочешь оскорбить его.
— У меня есть причины.
— Не подстрелить, так хоть поцарапать.
— Именно, — усмехнулся он. — Ты умная, Анна.
Она не стала повторяться и вновь просить объяснений. Молча проглотила комплимент и решила про себя, что четыре дня не самый пожизненный срок. Может и повод для апелляции найдется, не стоит нагнетать скандальные тучи и хмурить брови. Пусть запомнит ее уступку, и так уж сложилось, что ей приходилось подыгрывать то Марку, то Северу. Они оба были не чужие, и больше всего она хотела, чтобы все закончилось ничьей.