Не имея звезды

Droi

Герберт, ловя на себе насмешливо превосходящие взгляды (притом не только слизеринцев) молча выслушивал распекания профессора. Ему даже не было что возразить. Конечно он мог честно ответить, что ничего он не путал, а все произошедшее лишь очередная пакость Малфоя и Ко. Но Герберт Артур Ланс не был стукачом, да и к тому же если дал себя провести, значит сам и виноват.

— Ваше зелье не стоит и выеденного яйца!

Снейп элегантно, изящно и плавно, но стремительно и неуловимо взмахнул своей черной палочкой и котел Геба опустел. Тот лишь озадаченно почесал затылок. Он все еще мозго.штурмил весьма простой вопрос —

как Малфой смог это сделать. В конечном счете Геб списал все на преследующую его сонливость. В последнее время Геб плохо спал. Ему либо снились кошмары, в которых он редко когда оставался со всеми конечностями, либо изнывал от томительных, страстных, горячих эротических снов.

Миллер на эту тему говорил — «между первой и второй, перерывчик должен быть небольшой» и всячески подталкивал Проныру к побегу в Лондон, где не так сложно раздобыть «вторую». Но у Ланса постоянно не хватало времени. Он быстро понял простой факт — Чемпионство никоим образом не освобождает его от школьной рутины. Все так же приходилось усердно заниматься, не менее усердно проказничать и, порой, вечерами отбывать срок на отработках.

— Вам повезло, Ланс, что сегодня я не взял с собой Список. Иначе это была бы «Т».

— Удача со мной, сэр, — кивнул юноша.

— Вон из кабинета! — рявкнул Снейп.

Ланс собрал вещи, проигнорировал смешки Малфоя и Ко, а так же похрюкивания Уизли и поспешил на выход. Со Снейпом все как с диким зверем — главное не бесить. Хотя, зверя можно было подкармливать, но вот чем можно подкармливать зельевара Ланс не знал и даже не догадывался. Судя по фигуре профессора, тот не только не призновал шампунь, но так же не уважал и любые мясные блюда. Геб был уверен, что любой анатомический кабинет будет рад такому экспонату — кожа на костях была натянута до невозможности. Как Снейп держал палочку, тоже было загадкой. Геб был уверен, что в руке профессора мышцы отсутствуют как таковые.

Закрыв за собой дверь, Проныра поплелся к кабинету Трансфигурации, которая шла следующим предметом. Согласитесь, не самое лучшее расписание, какое можно придумать — утром аж три пары Зелий (с перерывом на обед). Потом пара трансфигурации, и две пары Чар. Всего — шесть, но что самое печальное, три профессора, которые отчаянно не терпели Ланса. Снейп, потому что страдал манией «я-самый-умный-в-комнате» и просто не выносил, когда в комнате появлялся тот, кто мог бы быть даже не то чтобы умнее его, а просто почти так же умен. Комеденти потому что Ланс сам нарвался (он вообще частенько сам нарывался, но что поделаешь — такой характер). Герберт был уверен, что тот инцидент с кабинетом можно было решить более спокойно. Но, что поделаешь, тогда он был на год младше, а следовательно — гораздо глупее.

Почему же Геба не любила МакГи? Вот тут юноша просто пасовал. Он примерно три года бился над этим вопросом, но так ничего и не выяснил. Однажды он пришел к выводу что это может быть как-то связанно с тем-кого-хер-кто-назовет-по-имени, но отмел сей вариант как малосущественный и не жизнеспособный. В общем и целом, в этом семестре нелюбимым днем Ланса был вторник. А сегодня, как вы уже догадались, и был вторник.

Юноша свернул за поворот и приметил стайку леди курса с пятого или шестого. Проходя мимо, юноша взглянул на одну из них и подмигнул своим коронным. Герберт даже не старался, не вкладывал в подмигивание

чего-то такого, но леди мигом зарделась и задышала через раз, потупив взгляд. Проныра устало покачал головой.

С той знаменательной ночи он понял, что что-то все же изменилось. Изменилось в его общении с прекрасным полом. Теперь девушки относились к нему как-то иначе, да и он сам смотрел на них несколько по-другому. В общем, неудивительно что за эти полтора месяца, Ланс отдалился от своих гриффиндорских приятельниц.

Сейчас же Проныра был полностью согласен с присказкой «мужчины и женщины дружить не могут». Во всяком случае не могут дружить двое более менее красивых людей. Очень сложно спокойно относится к человеку, когда постоянно представляешь его в самых откровенных позах и в самых страстных нарядах, ну и чего греха таить — и вовсе без таковых. Не то чтобы Проныра резко стал озабоченным, но он целиком и полностью отдавал себе отчет в том, что «шлюзы сорвало». Наверно Миллер все же был прав...

Проныра свернул за поворот и остановился у кабинета. Он огляделся, потом в наглую подтащил себе скамейку и уселся. Юношу даже нисколько не волновал тот факт, что эта скамья стояла у противоположной стены и во время своего не самого короткого путешествия издавала не самые скромные звуки.

Усевшись, Ланс, подперев кулаком подбородок, стал ждать звонка. Порой он размышлял на весьма отстранённые темы, стараясь не съезжать в сторону воспоминаний о приключениях в женских душевых. Это было сложно. И если вы, человек который однажды затянул с этим пресловутым «перерывчиком», то поймете почему.

В какой-то момент Проныра вновь задумался как же Малфой смог его обдурить, но вскоре плюнул на это дело. Наверняка слабозадый зашел в кабинет пораньше и при помощи талантливой Гринграсс наложил на ингредиенты иллюзии. Дафна вообще в вопросах иллюзий была необычайно сведуща.

Наверное, еще год назад, Ланс бы стал размышлять над ответным уколом или даже полноценным укусом, но он действительно повзрослел и такие пакости его не волновали. Не получил «Т» и ладно, вот если бы получил... Но история не знает сослагательных наклонений, так что плевать.

Геб откинулся, прислонившись спиной к стене и тяжело вздохнул.

— Хоть бы третье испытание поскорей, — бурчал слизеринец. — Скучно как хрен знает где. Я даже согласен на бал у Сатаны.

Герберт зажмурился, потом приоткрыл один глаз, но так и не увидел прямоходящего кота, который протянул бы ему билет на серебряном блюде. Мда, видно даже Воланд зимой отдыхал, и не устраивал празднеств.

Тут прозвенел звонок и юноша вздрогнул. Последние ночи были неспокойными и Герберт был на взводе. Порой ожидание известной опасности может быть страшнее, нежели внезапная неизвестность.

Открылась дверь кабинета и в коридоры хлынул поток первачков. Многие из них бросали быстрые взгляды на Ланса, а затем смущенно опускали их в пол. Не то чтобы Проныра возгордился, но вот такой авторитет ему нравился. Главное — заслужил своим трудом и никак иначе.

Вскоре на горизонте показались однокрусники Геба. Они весело галдели, иногда «погрызываясь» с противоположной фракцией. Больше всех на этом фронте усердствовали Уизли и Малфой. Один все пытался уколоть Поттера и самого рыжего, а другой, тот, который и был рыжим, все пытался быть не тем, кто он есть на самом деле.