Не имея звезды
Шрифт:
Велакскесс повернулся к магу, ответственному за крах всех планов и надежд, но не увидел того на месте, лишь с гулким эхом на пол упала гитара. Не успел босс группировки сморгнуть, как согнулся от страшного, удара, пришедшегося ему в живот. Меньше чем через дрожание секундной стрелки, он уже выгнулся мостиком, после того как чье-то колено вбило его нос ему же в череп. Удары сыпались один за другим.
Герберт держал Веласкесса левой рукой за грудки и лупил всем, чем мог дотянуться до тела иностранного подонка. Кожа с костяшек давно уже сползла, обнажая пластины хрящей, а Ланс все бил и бил. Обломки зубов впились в запястье, кровь забрызгала лицо Проныры,
Проныра остановился только тогда, когда сломал все пальцы на правой кисте и уже просто не мог занести руку, вывихнув плечо. Рука повисла плетью, и парень разжал захват. Мафиози свалился на пол, его лицо больше походило на очищенную свеклу. Вспухшее, окровавленное, с перебитыми зубами и раскрошенным носом.
Герберт перешагнул через тело и подошел к погасшему пламени, оставившему только горку пепла. Волшебник сел на корточки и левой рукой откинул проклятую чашу. Через сколько приключений они прошли с Роджером плечом к плечу. Побег от беснующихся леди, жаждущих заполучить юношу в качестве дополнительно приза к Святочному Балу; они выдержали догонялки с Филчем, мечтающем заточить Ланса в подвалы и пытать до второго пришествия; преодолели такую трудность, как закладывание бомб в спальню МакГи; они даже сделали несколько фотографий в женских душевых Хогвартса; но самое главное — Роджер прошел с Гебом через его турне, поддерживая и веря в друга даже в те моменты, когда он не верил в сам себя. И вот теперь он превратился в груду гари и тлена, только потому, что Проныре захотелось приключений и опасности.
— Avada… — Ланс резко обернулся и увидел Веласкесса.
Тот стоял на коленях, двумя руками держа дрожащую палочку, направленную на юношу. На её кончике уже загоралось зеленое пламя, готовое превратиться в смертоносный луч. Вокруг рушилась столица огненных Фейри, погибая в пламени и золоте, обернувшимся всепоглощающей, раскаленной лавой.
Ланс находил несколько ироничным и патетичным то, что он — пусть и недо-Фейри, но все же последний, умрет вместе со своей исторической родиной. У него не было и шанса на спасение. Так что юноша просто принялся ждать. Он не боялся смерти, глупо боятся того, чего не понимаешь. Нет, Проныра никогда не боялся непознанного. Возможно, там даже будет с кем выпить, сыграть в покер, побренчать на инструментах и, что не мало важно — славно помахаться.
Но время шло, а последнее, заветное слово все никак не могло сорваться с губ бандита. Вдруг палочка выпала из его руки, а сам он завалился лицом в пол. Из затылка торчала длинная, окровавленная сосулька. Это было чем-то довольно сюрреалистичным. Посреди огненного хаоса кусочек мерцающего льда.
Изабель опустила палочку, она потратила последние силы на это заклинание.
— Как-то не по фен-шую, да? — пиратский оскал сполз, превращаясь в само-ироничную улыбку. — Я тебя спасать приперся, а в итоге вдвоем помрем.
Да’Силва ничего не ответив, поднялась с колен и, так как же, как и недавно сам Ланс — перешагнула через тело, подойдя к юноше. Леди уселась за Гебом, прислонившись к нему спиной. Так они и сидели спина к спине, пока вокруг рушился некогда прекрасный город. Герберт думал, что навсегда запомнит запах её волос — запах утреннего кофе, вперемешку с каким-то цитрусовым фруктом. Впрочем, в этом не было ничего романтичного, просто сложно забыть то, что «чуешь» в последние минуты своей жизни.
— Золотая могила
— Обижаешь, — фыркнул слизеринец.
Левой рукой он вытащил смятую пачку «Pirate’sdream», аккуратно вытянул сигарету, стараясь не разорвать её неловким движением пальцев. Проныра протянул ракового солдатику за спину, чувствуя, как горячие, мягкие пальцы на миг задержались на его собственных — загрубевших и перетруженных, покрытых давно уже закостеневшими мозолями.
— А прикурить?
— Нагла без меры, — хмыкнул парень.
Щелкнула зажигалка, затянулась девушка, а потом и сам Геб, так же отправив в рот сигарету любимой марки. Парень всегда считал, что у уважающего себя мужчины должны быть: любимая марка сигарет, любимая марка виски, любимая марка авто и, конечно же — байк. Все остальное либо приложится, либо не так существенно. Были, конечно, и варианты для непьющих-некурящих, но у таких, обычно, свои заморочки.
Давно уже оплавились все входы и выходы, закрыв пути для отступления и теперь Проныра, вылезавший целым из самых диких передряг, считал секунды, до того момента, как загорающийся кислород начнет жечь легкие. Скорее всего они умрут от удушья еще до того, как их коснется пламя. В таком огне не выжить даже наполовину Ифриту, да и, собственно, как только ушла человеческая магия, в юноше не осталось ни унции от Фейри. Магия двух рас переплелась так сильно, что стала единым, не разделимым целым — уходит одно, пропадает и другое.
— Знаешь что больше всего расстраивает? — грустно вздохнул Ланс.
— Помимо того, что мы скоро поджаримся? — голос Изабель звучал немного саркастично, но все еще очень «живо».
— Ага.
— И что? — красотка выдохнула стройка белого дыма, забавно сверкающего на фоне лавы цвета расплавленного солнца.
— То, что я тебя так и не соблазнил.
В бок Лансу впился острый локоток, а парень беззаботно засмеялся. Девушки — даже перед лицом смерти их не понять.
— Пошл...
Раздался взрыв. Второй раз за день Герберт думал, что вот-вот и по его душу явится старушка смерть, но и в этот раз парень ошибся. Ему в плечо уткнулась чья-то мохнатая морда. Геб поднял глаза и забыл, что нужно дышать. Перед ним стоял небольшой Китайский Дракон Удачи, или как его называют во всем остальном мире — Ленточный Дракон. Всего футов девять-десять в длину, он словно красовался лоснящейся, блестящей черной шерстью и белой чешуей на брюхе. Тело извивалось, а четыре могучие лапы украшали стальные когти. По всему телу шли какие-то сероватые узоры, больше похожие на незнакомые Лансу руны.
— Ты Смерть? — с подозрением спросил парень.
Дракон закатил глаза и боднул своего глуповатого двуного друга белоснежными рогами. Длинными жгутами-усами он попытался вытащить из кармана раскрошенное печенье, чем выдал себя с головой... Ну или с мордой.
— Роджи! — радостно, по-детски воскликнул юноша, обнимая друга за шею. Впрочем, у ленточных драконов довольно сложно определить где заканчивается шея и начинается туловище, но сейчас не об этом.
Проныра оказался не просто шокирован, он пребывал в глубочайшем шоке. Мистер Олливандер, конечно, рассказывал, что волшебство таит в себе множество удивительных чудес и парадоксов, но парень просто не мог представить себе подобное. Еще недавно рядом с ним летала миниатюрная, оживленная и разумная каменная фигурка, а теперь он чувствует, как в груди Роджера бьется настоящее, драконье сердце, а по венам бежит горячая, живая кровь.