Не имея звезды

Droi

Нет, конечно же он сейчас взмахнет палочкой и все починит. Ведь это ему будет не сложнее, чем сделать вдох.

Человек еще немного постоял, а потом перешагнул через девочку и осколки. Проблемы маглов его не касались.

— Мяяяяууууу! (Постой! Ведь это же твоя вина!).

Но волшебник уже ушел. Кэри продолжала плакать, а пушистый чувствовал, как из неё уходит тепло, все эти дни согревало кота, позволяя тому забыться. Девочка, обычный маг, плакала не над статуэткой, не стоившей и полусотни фунтов, а над собственной жизнью и жизнью горячо любимой мамы. Девочка

плакала, и вместе со слезами уходило тепло. То самое тепло, которое заставляет детей верить в Снта-Клауса, Зубную Феи и доброго волшебника, который обязательно придет и поможет.

Кот устало мяукнул. Он хотел остаться с ней. Остаться навсегда — живя под лучами волшебного тепла, укрывшись от всех напастей и проблем. Он бы обязательно увидел как она вырастет в красавицу и умницу, как одной улыбкой будет походя разбивать сердца парням и вызывать зубовный скрежет у завистливых приятельниц. Кот так хотел остаться с маленькой, но такой доброй девочкой. Но вот в чем беда — если они ничего не сделает, то от этого тепла не останется и следа. Кэри станет такой же холодной, как и те — ненастоящие люди, что бес счету бродят по безжизненным и беспристрастным улицам Лондона.

Кэри всхлипнула и, открыв глаза, потянулась к пушистому другу, желая найти утешая в его густой шерсти. Но какого же было изумление леди, когда на её глазах Алан стал расти, увеличиваясь в размерах, пока не превратился в высокого юношу. Кэри еще никогда не видела людей, красивее этого человека.

— Не плачь, — улыбнулся он.

Алан достал из кармана брюк палочку и взмахнул над осколками. Те будто ожили и мигом сложились в фигурку балерины.

— Видишь? Все хорошо — не плачь.

Наверно девочка должна была испугаться, но нет, она совсем не испугалась.

— Вы кто?

— Я? — улыбнулся Герберт, поглаживая девочку по голове и с каждым таким движением, её волосы все отрастали, пока не стали длиннее, чем до того как их обкорнали. — Разве ты не звала волшебника? Вот я и пришел на твой зов.

— Так вы волшебник?

— Да.

— А где Алан?

Герберт подмигнул и на миг превратился в кота, а потом обратно.

— Я и есть Алан.

— А ты останешься со мной?

— Прости, — вздохнул волшебник. — Я не могу.

— Почему?

Герберт не мог сказать, что у него есть всего пара минут до того момента, как здесь появится Аврор, желающий проверить кому принадлежали чары. Конечно парень хорошо замел следы и в департамент не поступит звонок о колдовстве несовершеннолетнего, но сейчас встречаться с магами юноше не хотелось.

— Мне... мне...

— Тебе нужно помогать другим детям, — не спрашивала, а словно утверждала Кэри. Конечно же не одной ей нужна помощь, и Алан должен спешить, чтобы успеть выручить всех. Он совсем как тот волшебник из сказок, приходящий в тот момент, когда больше всего требуется помощь.

— Да, — кивнул Герберт, чувствуя как тепло возвращается к Кэри.

— Но если снова что-то случится, что-то разобьется, или...

— Тогда ты просто крепко зажмурься, поверь в себя и постарайся починить то, что разбилось.

— А если мне будет страшно?

—

Тогда посмейся над своим страхом и он убежит.

— А если больно?

— Подуй — и все пройдет.

Кэри хотела спросить что-то еще, но за спиной крикнули?

— Кэри!

Девочка обернулась — к ней бежала её:

— Мама! — радостно воскликнула девочка. Потом она всопмнила что все же является воспитанной леди и хотела поблагодарить Алана, но тот исчез, и только целая фигурка и внезапно отросшие волосы напоминали о его существовании.

Мередит обняла свою дочь, а потом развела панику вокруг разбитой каленки. Она не сразу азметила отросшую шевелюру и статуэтку, но когда заметила... что ж, это уже совсем другая история. Как, собственно и та(история), в которой Кэри Ченкомби в одиннадцать лет получит письмо из Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс.

27 августа 1995г, Англия, Лондон

(п.а. Герберт исполняет Slipknot — Snuff)

Мартин Бёрч, один из самых известных рок продюсеров, в последний раз поднимался по ступенькам, ведущим в его студию. Он решил уйти из бизнеса — тот паренек, встреченный им пару лет назад, так и не позвонил, а остальные исполнители не вдохновляли его на работу. Они были блеклые и ненастоящие, пели о том что не понимали, но что, по их мнению, звучало «круто», «душевно», «пробойно», или как-то иначе. В общем, место им было на экране ТВ вместе с остальными безголосыми отбросами, поющими под фанеру, да и то сведенную со сто и одним звуковым эффектов.

Мартин поднялся в студию и замер. За стеклом сидел какой-то парень и играл на гитаре. Он сидел спиной к «рабочему» входу и не видел визитера, а визитер, слушая знакомый голос, не хотел отвлекать музыканта. Бёрч не мог не узнать этот голос, и не мог не восхитится песней. Продюсер сел на кресло и сам закрыл глаза, впитывая в себя удивительную композицию.

Герберт пел о чем-то своем. Не про кого-то, ни о чем, ни для чего, просто пел. Сейчас ему не требовалось ничего, кроме песни, в которой он выразил все то, что наросло на его сердце. О том как оставил девушку, подобной которой никогда больше не встретит, о том как по собственной глупости потерял друзей детства, и о том, как благодаря маленькой девочке Кэри понял нечто очень важное, чего никогда не видел прежде. Наверное, именно этому Герберта так хотел научить Флитвик, но, видимо, это то, что человек, вернее — маг, должен понять сам. Все это — ничто, и нашло свое воплощение не то в лиричной, не то в ритмичной композиции.

Мартин открыл глаза в тот же миг, когда отзвучал последний аккорд, но музыкант куда-то исчез. Лишь горящая красным кнопка «REC» и возможность прослушать запись заставили Мартина уверится в существовании человека, угостившего его самыми потрясающими сигаретами. Да, такого музыканта можно было и подождать.

Запустив трек по новой, Мартин откинулся в кресле — это стоит отправить на радио.

28 августа 1995г, Англия, Лондон, площадь Гримо №12

— Надо признать — Герберта нам не найти, — вынес вердикт дамблдор, когда почти двухнедельные поиски не увенчались успехом.